далеко не уйдёшь и с фонариками быстро не выбежишь. Второе: смысл-то добро оставлять? Конечно, намеренно ходить и искать нет смысла, но будет очень приятно, если вдруг что-то найдётся, – она с детской непосредственностью пожала плечами.
– Ладно, – Нэк согласился после того, как обдумал все приведённые аргументы. – Но в любом случае давайте постараемся выбраться отсюда как можно скорее…
– Мне кажется, ты не столько опасаешься за станции, сколько у тебя клаустрофобия, – засмеялся я, а потом заметил, что мой комментарий проник моему бывшему сослуживцу прямо между ребер. – Ты серьёзно?! – я поменялся в лице. – То есть мы всю жизнь трёмся жопами в тесных комнатушках, а тут вроде на открытых просторах – и оп-па! Страшно?! – я засмеялся.
Краска сначала с осуждением посмотрела на меня, а потом тоже хихикнула.
– Ну да, как-то совсем глупо, – кивнула головой она. – Или, может, всё ещё интереснее? – осудившая меня сначала теперь девушка подключилась к череде издевательств. – Может, он ахлуофоб? Мож, того, темноты боится? – она хихикнула, а своим предположением попала в яблочко.
– Заткнитесь, кретины! – взорвался Нэк. – Что вы понимаете?! А вдруг тут кто-нибудь есть?!
– Кто тут может быть? – я рассмеялся ещё сильнее. – В нашем вымерзшем мире не осталось никого и ничего, кроме нас! – тут я несколько потупился, а потом рассмеялся ещё громче. – То есть ты боишься того, чего в принципе нет и быть не может?
– Ты, как ученый, должен понимать, что может быть! – прокричал Нэк.
– Слушай, даже если представить, что выжили организмы, впавшие в анабиоз, даже если представить, то есть одна неувязочка: слишком холодно, чтобы они покинули свой вечный сон. Слишком холодно, и, скорее всего, они вмёрзли в ледяную корку.
– Давайте тему закроем, да? – нервно сказал Нэк.
– Ладно-ладно, чё ты начинаешь, нормально же сидели, – быстро проговорила Краска с неповторимой интонацией издевки и стёба.
– Собираемся и на выход, – сказал Нэк, которого спустили с высоты исследовательского трона под землю, где ему явно было крайне неприятно находиться.
– А шлемы выдашь? – моя напарница заискивающе посмотрела на изобретателя, тот несколько секунд с возмущением смотрел на неё.
– Ладно, пойдём, – сказал Нэк, пересилив себя, – а ты… – он ткнул пальцем в мою сторону. – Собирай снаряжение и через три минуты выдвигаемся.
– Так точно, капитан! – я выпрямился и махнул рукой от бедра к виску. – Всё будет сделано, капитан! – я откровенно издевался над бывшим сослуживцем.
Они ушли в лабораторию, чтобы забрать последние части термокостюмов. Я в это время собирал рюкзаки и аккуратно складывал иглы светильников. В голове играла какая-то навязчивая мелодия, которую я услышал во время последнего посещения ИЛ. Кажется, какой-то наладчик играл на гитаре и пел в тот момент, когда нас проводили мимо. Поэтому я не помнил слов этой песни, только её мотив, безумно понравившийся
