Прикинув по плану, что находится подо мной, я заключил, что там"вестибюль", он же основной шлюз, он же основной спасательный челнок. Если быть точнее – его двигательный внешний отсек, который отстыковывается от основного корабля.
Скорее всего – это люк, которые позволяет производить осмотр узла сопряжения и двигателей челнока, заключил я и уже собрался идти, но мне вдруг показалось, что я слышу какие-то звуки. Присел на корточки, прислонился к шкафу, стоящему на полу. Я отчётливо услышал музыку – ритмичные тяжёлые басы, перемежавшиеся с высоким женским вокалом. Стало совсем интересно.
Напрягся, упёрся ногой в стену, оттолкнул шкаф на полметра и обнажил длинный и узкий металлический люк с потайной ручкой. Я нащупал и приподнял ручку – что-то липкое оказалось на ней, я поднёс палец к носу, понюхал и понял, что это запах картошки, которую совсем недавно готовили батя с Арсеном. Дёрнул ручку – поддалась с трудом, дёрнул ещё раз – и люк открылся.
Свет ударил в глаза. Внизу было длинное помещение с высоким потолком. Я разглядел большую двуспальную кровать с перинами, шкафчики, полки, душевую кабину. Но главное – в двух метрах подо мной я увидел обладательницу пышной рыжей шевелюры, которая мгновенно перестала петь старинную рок-балладу и задрала голову. На меня уставились два глаза – человеческий и кошачий, с вертикальным зрачком.
Музыка тоже стихла.
– О, привет, чувак. А ты кто?
Глава 4. Цсофика
Если говорить об отношении нашего экипажа с женщинами, то всё было не так просто.
Надо сказать, маман появлялась в моём детстве не так часто, и я воспитан больше толпой родни. Когда батя женился на моей маме, он увёз её в наше общинное хозяйство, «на юга». Деду, как и всем передовикам-строителям коммунизма, выделили неплохой участок в новом микрорайоне на экваториальном континенте, где он отгрохал усадьбу на пять семей и посадил банановую плантацию. По соседству расположились участки ещё четырёх родственников, генеалогию которых я представлял очень смутно. Семьи в усадьбе были большие, поэтому родителям приходилось ютиться в небольших трёхкомнатных апартаментах. К тому же, с общими входом, кухней и кладовкой на двоих с тётей Аурелией. Из семи роботов, выделенных на хозяйство, имелась всего одна кухарка на три семьи, она же домработница, и, конечно, всё это было причиной нескончаемых скандалов с моей маман, привыкшей к городскому уюту.
– Я уезжаю жить к маме, – заявила однажды моя маман, когда мне было семь лет – в аккурат перед школой.
И – действительно, уехала. Сначала – к бабушке, а потом… Правда, потом вернулась, но пока её не было, батя впервые взял меня в подпространственный полёт. И этот день я запомнил очень хорошо.
В мою спаленку влетел дед – бодрый мужик, хоть и было уже сто двадцать, потряс меня за плечо.
– Подъём, сейчас батька прилетит!
Кое-как успел пожевать невкусный батончик, засунуть в рот
