толком не осталось ни желудка, ни печени, ни сердца – все убито годами упорного беззаветного алкоголизма. Не представляю я себе такого волшебства, чтобы люди без внутренних органов годами жили.
Я взглянул на водителя. Тот вел себе автомобиль, тихонько подпевая магнитоле. Видимо, и не такие чокнутые пассажиры ему попадались на извилистом профессиональном пути. Не барагозят, и ладно. Повезло нам с таксистом.
– Да, – согласился я с доводами Антохи, – скорее всего, так и есть. Я, собственно, все, что хотел, узнал еще по телефону. Теперь просто провожу с вами время, пока не настанет момент путешествовать дальше.
– Думаешь, что снова попадешь в другой мир? – уточнил Женя.
– Очень на это рассчитываю, – признался я, – хотя есть тревога по поводу того, что станет с сознанием, если текущее тело перестанет функционировать. Как бы оно не того, не самоуничтожилось по причине просрочки носителя.
Ребята задумались.
– Тогда, тем более, нужно будет очень постараться снять копию, – проговорил Антон, – вдруг, когда-нибудь удастся ее полноценно задействовать. Считай, будет тебе третья жизнь!
Мне на тот момент было немного не до этого, я пытался убрать или хотя бы облегчить боль. Результат был, хотя и не стопроцентный, однако жить становилось проще.
Когда мы подъехали к до боли знакомому зданию, то, к моему удивлению, не остановились. Но почти сразу же я понял, что глупо было бы высаживаться всем табором прямо под объективами камер охраны.
И, точно, за ближайшим поворотом нас ждал Кирилл – эталонный представитель постоянной аудитории одиннадцатого федерального канала. Полутораметровая широкая и глубокая укладка покоилась у него за спиной.
– А как вы, доходяги, ее таскаете? – шутливо уточнил Антоха, когда я улегся в этот черный ящик и Женя с легкостью поднял его одной рукой.
– Там колесики есть, – вполне серьезно ответил Кирилл, – только они отломались.
– Значит, они «были», а не «есть» – продолжил поддерживать видимость непринужденной беседы Антон, видимо, для того, чтобы к моменту пересечения проходной пустяшный разговор был в самом разгаре.
– Там крепления от них остались, – все в том же ключе отвечал Кирилл, – так что можно с определенной уверенностью считать, что отчасти колеса все еще есть.
Мне стало немного не по себе, что с моего сознания (на минуточку, кроме сознания у меня собственно, ничего и нет во всех известным мне мирах) слепок будет снимать именно этот нестандартный юноша.
Но, Антоха ему доверял, значит, и у меня сомнений быть не должно!
Едва меня положили в знакомое уже кресло и Кирилл начал процедуру подсоединения моей тщедушной тушки к их футуристической аппаратуре, как я услышал, что меня или Женю кто-то очень тихо зовет по имени.
– Жень, – позвал я тезку, – ты не слышишь, как тебя зовут?
Женя с тревогой посмотрел на меня и отрицательно покачал головой.
– Значит,
