Сашкино лето, или Четыре неудачных операции доктора Снегирева. Антон Москатов

      – Зоя Филипповна, здрасьте…

      – Ой, кто это? – ее пискляво-въедливый голос старушки Шапокляк и соответствующая внешность никак не вязалась с ее душевными качествами огромного, необъятного человека. Но, к своему стыду, слыша ее, Сашка всегда рисовал образ мультяшного героя и ждал, что из трубы мобильного вылезет настырная крыска – Лариска.

      – Зоя Филипповна, это Снегирев. Саша Снегирев. Экстренная хирургия, – в тщедушной старушке поражало умение запоминать специалистов и пациентов исключительно по заслугам и диагнозам. Едва он назвал специализацию, голос доктора сразу потерял недоверчивые нотки и потеплел.

      – Здравствуй Саша. Чего звонишь?

      – Зоя Филипповна, мне тут женщину привезли…

      – Да, да, молоденькую… Сашенька, прими ее… – заявила она тоном, не терпящим возражений. И в голосе появились сварливые нотки. – У девочки животик болит… Но… не наша она, не наша… Поверь уж мне, старухе.

      Снегирев досадливо поморщился. Среди врачей ходила байка, что едва Филипповна ошибется в экспресс – диагностике, то на землю ступят четыре всадника Апокалипсиса, чтоб возвестить мир о его последних днях. И Сашка ставил на старуху, уверенный, что раньше она уйдет на заслуженный отдых, с которым затянула на добрых десять лет, чем ошибется. И, не сомневался, что выиграет пари. Руку на отсечение готов был ставить, но кому нужна отрезанная рука хирурга?

      Олег покачал головой.

      – Помочь осмотреть?

      – У нее же не голова болит, – ответил Сашка.

      – Всему свое время, – глубокомысленно заверил Чичурин. – Да я так, из вежливости предложил, – поправился, поняв, что и ему работенка отыскаться может.

      – Спасибо, друг, – съязвил Снегирев, без указания адресата.