style="font-size:15px;"> – Натка-а, у нас дома хлеб есть?
– Есть. Не вздумай из комнаты выносить.
Валя, которая до этого весело скакала вокруг меня, сникла и бросила виноватый взгляд на бредущую чуть позади Галю. Та тоже заметно погрустнела. Я покачала головой.
– Опять голубей кормить собирались?
– Мыфей, – прошепелявила Галя. У неё, первой из сестёр выпали передние молочные зубы, и она жутко этого стеснялась. – Мы у гофпиталя мыфиную норку нафли.
Госпиталь примыкал одной своей частью к хозяйственному двору, поэтому ничего удивительного в том, что около него завелись мыши, не было.
– Мыши сами найдут, что им поесть. – Я строго взглянула на сестёр. – И без глупостей у меня. Всё равно узнаю.
Завидев издалека узкое лицо с рыжей щетиной, которое маячило на главной проходной, я резко повернула к хозяйственному двору. Второй раз за день настроение портить не хотелось.
Постовой окликнул меня сам.
– Эй, стой!
Я ускорила шаг.
– Эй… Натка!
Я ухватила за плечо вечно куда-то убегающую Валю и, замедлив шаг, смерила постового полным презрения взглядом.
– Наталия.
Постовой помялся с ноги на ногу и, неуверенно оглянувшись, подошёл к самым воротам.
– Наталия. Прости меня, а? Без пропуска правда не велено.
Валя, высвободив плечо, побежала к воротам. Я окликнула сестру:
– Валя! Мы к другому входу идём.
– Тут быстрее! – Валя уже приплясывала возле самой решётки.
– Ничего не быстрее, – я тоже подошла к воротам, избегая глядеть на постового. Галя послушно плелась за мной. – Там до дома ближе. – Я крепко взяла Валю за руку и почти поволокла сестёр к чёрному ходу.
Постовой промолчал. Уши у меня почему-то горели.
Преодолев ворота, сёстры разжали ладони и с радостным писком побежали в сторону госпиталя. Из-за кучи угля вынырнул чумазый Борька.
– Натка!
Только сейчас я поняла, как сильно у меня устали ноги и как странно, непривычно болит голова. Как будто красный воздушный шар в черепушке раздулся. Даже глазами приходилось ворочать с усилием, как будто в белках засел кто-то невидимый, кто смотрит вместо меня.
– Борь, давай завтра, а?
Парень насупился:
– У тебя завсе: «завтра, завтра». Чай, не уголь грузила, изробилась.
Я почувствовала лёгкий укол совести. Действительно, Борька кидает целыми днями лопаты, полные угля, и всё равно готов читать по вечерам. Я вздохнула.
– Пошли, посмотрим, что ты там принёс.
В вечно тёмной, прогорклой насквозь кочегарке, я сразу вспотела. Скрытое под землёй помещение не спасал даже стеклянный купол под потолком. Из-за угольной пыли тут всегда царила полутьма, а из-за пышущих жаром печей температура стояла просто невыносимая.
Далеко вперёд уходил и терялся во тьме туннель, по которому на дико скрипящих тележках кочегары таскали
