я, иду.
И, повернувшись ко мне, протянул листы.
– Поклепай, чегой там. К завтрему.
Я вдруг почувствовала странное облегчение от того, что не нужно будет оставаться в этом невыносимо жарком помещении ещё даже минуту. Приняла стопку из Борькиных рук.
– Завтра?
– Завтра, – вздохнул Борька – а то дядь Ваня не отвянет.
Я аккуратно, чтобы не запачкать платье, взяла стопку и, вытянув руки перед собой, понесла наверх.
Начинало смеркаться. Я люблю майские сумерки. Смешно, но они напоминают мне занавески на окнах в сто семнадцатой квартире – такие же прозрачные и летящие куда-то. Я полной грудью вдохнула весенний воздух.
– Наталия!
Да что же такое!
Я обернулась. Так и есть, через двор спешит ко мне давешний часовой. Что ж он прикопался-то ко мне?
Я цокнула и повернулась к нему спиной.
– Знаешь, что тебе сделают за то, что пост оставил? – спросила я не оборачиваясь.
И злорадно добавила: – Под трибунал отдадут и в тюрьму посадят. А может и ещё чего похуже.
Парень, обошёл меня и остановился в паре шагов, тяжело дыша. Поправил форменную фуражку.
– У меня дед обувщиком был. Мне тоже кое-чего показывал. Дай туфли, посмотрю.
Я окинула скептическим взглядом узкое лицо и длинную худую шею своего неожиданного собеседника. Задержалась на бледных тонких пальцах. Никогда не видела у парней таких пальцев. Девчачьи они какие-то.
Парень перекатывался с пятки на носок, заложив большие пальцы за ремень.
– Ты? Посмотришь? Да испортишь только.
Он мотнул головой.
– Не испорчу, – и, будто оправдываясь, продолжил: – а если не получится, в мастерскую отнесу.
Я прикинула в уме, что самой мне денег на мастерскую вряд ли хватит. К тому же, так не хочется раздирать в кровь пальцы, прокалывая грубый материал. Интересно, что он своими девчачьими ручками сможет с грубой кожей сделать?
Помолчав с полминуты, я кивнула.
– Ладно, пошли.
Очень хотелось, чтобы у него ничего не вышло. Что он тогда скажет? Какое придумает оправдание?
Подавив злорадную улыбку, я первая направилась к торцу дома, где находился вход в квартиры обслуги. Парень послушно пошёл рядом. Протянул руку к бумагам.
– Давай помогу.
– Испачкаешься, – фыркнула я, но всё-таки протянула парню стопку бумаг. Самой извозиться в угле хотелось ещё меньше.
Он принял бумаги одной рукой, а вторую протянул мне.
– Ревдит.
– Чего?
– Зовут меня. Ревдит. – парень чуть качнул на ходу протянутой рукой.
– А-а, – протянула я и тремя пальцами пожала протянутую руку.
Было в нём что-то меня раздражающее. То, что заставляло сейчас с кислым лицом тремя пальцами держать
