Из колонок льется приятная медленная мелодия, ухожу в себя в этот момент.
– Ты куда к врачу ходила? – Мот цепляет меня глазами.
– В женскую консультацию. Но проще съездить куда-нибудь в частную клинику. Так будет быстрее.
Шумаков кивает. Щелкает поворотником и притормаживает у тротуара. Берет телефон, что-то ищет, а потом вбивает адрес в навигаторе.
Когда машина снова трогается с места, я хочу умереть. Меня натурально трясет. В глазах слезы, и вокруг совсем ничего не видно из-за них. Всхлипываю, но стараюсь сделать это как можно более тихо, так, чтобы Матвей не заметил.
Намеренно отворачиваюсь и смотрю в окошко. Успокаиваюсь. Я же сама хотела, чтобы он все решил, вот он и решил.
Правда, ощущение, словно я на казнь еду. Еще немного, и мою голову положат на плаху.
У клиники меня почти парализует. Понимаю, что нужно выйти из машины, но даже руку поднять не могу, чтобы дверь открыть. Мот, видимо, как-то по-своему расценивает мое поведение, потому что вылезает из-за руля и открывает для меня эту чертову дверь. Даже руку протягивает.
Боже, откуда в этом монстре столько манер вдруг?
– Спасибо, – натужно улыбаюсь и хочу выдернуть пальцы из его ладони, только не получается. Мот их крепко сжимает.
Ладно. Пусть. Если ему нравится разыгрывать этот спектакль, я подыграю. Вариантов-то у меня все равно нет.
Мы поднимаемся по ступенькам, держась за руки. Со стороны так кажется. На самом же деле это Матвей меня держит, а я до хруста в пальцах хочу спрятать их в карманы куртки.
На рецепции приветливая девушка что-то спрашивает, и я отвечаю на автомате. Слышу вопрос, выдаю ответ, но не вникаю, что к чему.
Единственное, что четко понимаю, это вопрос о паспорте, которого у меня с собой нет.
Вижу, как Матвей достает свои документы, карточки, и зажмуриваюсь.
Расстегиваю куртку, отпихиваю ее куда-то в сторону, делаю все спокойно, с легкой улыбкой на губах. Иногда подвисаю взглядом в одной точке, но держу лицо, так сказать.
Нас проводят по белому длинному коридору, я вижу дверь кабинета, в который нужно зайти, и картинка перед глазами начинает темнеть. Чувствую, как подкашиваются ноги, но жесткого падения не ощущаю. Шумаков подхватывает меня под руки.
Звуки размазываются. Вокруг одно сплошное эхо.
– Алён?
Чувствую мягкий диванчик под задницей и руки Матвея на своем теле. Он что-то еще говорит, но я только киваю, а картинка меркнет окончательно.
Им, наверное, так даже проще будет его из меня вытащить, пока я без сознания. Добавят какую-нибудь анестезию, и все. С этими мыслями проваливаюсь в темноту.
Когда открываю глаза, подташнивает. Слишком ярко. Тишина давит на виски. Скольжу ладонью к животу. Сглатываю.
Сколько прошло времени?
Судя по интерьеру, это палата стационара этой самой клиники, в которую мы приехали.
Аккуратно поднимаюсь на локти, взгляд сразу прилипает к Шумакову, стоящему у окна. Руки
