глубокий вдох.
Шумаков так смотрит, у него зрачки бегают. Он, кажется, и правда за меня испугался…
– УЗИ? – сглатываю ком в горле.
Матвей хмурится. Вижу по взгляду, как начинает соображать и, кажется, понимать весь абсурд ситуации.
– Мы же для этого сюда вроде как и ехали, Алён.
– Да?
Мои губы подрагивают. Кажется, я только что чуть не довела себя до припадка из-за того, что неправильно поняла намерения Матвея.
– А ты? – Шумаков поджимает губы, бегло осматривает палату, а потом заглядывает мне в глаза. В этот момент, видимо, окончательно все понимает. – Ты сейчас на аборт ехала? – спрашивает уже шепотом.
Киваю. Робко. Боязно. Стыдно.
Опускаю глаза и сжимаю пальцы в замок.
– Класс, – Матвей шумно выдыхает. Отстраняется.
Не просто отстраняется на пару сантиметров, а конкретно так отходит в сторону. Прячет руки в карманы джинсов, пробегается пятерней по волосам, достает пачку сигарет, открывает-закрывает ее и снова прячет.
Все это происходит молча, пока я сижу на койке, подтянув колени к груди, и тайком за ним наблюдаю, сгорая со стыда.
Я же его сейчас просто размазала, наверное. Своим воображением столкнула нас в очередную пропасть. Хотя он ничего не объяснил. Не дал ни одного внушительного ответа о ребенке и дальнейшей жизни, ну что мне еще было думать? Что?
– Я, наверное, неправильно как-то выразился, – Мот ухмыляется, но выглядит эта его ухмылка невесело, скорее, горестно и печально.
– Я ждала конкретный ответ, – бормочу себе под нос.
– Понял уже.
– Что теперь делать? – поднимаю голову, смотрю Матвею в спину. Сосредотачиваю взгляд где-то между лопаток, пока он снова залипает в окно.
– Явно не аборт, – произносит сухо.
Судя по голосу, он точно в бешенстве, просто сдерживается. Молчит, чтобы не довести ситуацию до абсурда окончательно. Я по его примеру делаю то же самое. Можно, конечно, сейчас возмутиться, начать обвинять Мота в том, что нужно словами доносить свои намерения, но сил и желания на это нет. С меня хватит этих слез и истерик. Я хочу спокойствия. Правда.
Устала. Так сильно устала.
По кругу верчу в голове слова Матвея.
Явно не аборт.
Не аборт. Явно.
Губы трогает улыбка, а в груди становится так тепло, что хочется смеяться. С плеч сваливается просто невероятных размеров груз, что тяготил эти долгие дни.
Правда, вопросов от этого меньше не становится.
Как и где мы будем жить? Что мне делать с Ниной? Учебой, моей прежней жизнью?
Не думаю, что Мот захочет остаться здесь. Сейчас тем более, у него контракт, карьера прет в гору, для него это самый удачный момент в работе. Ребенок и я в придачу, еще и с маленькой сестрой, в его планы явно не входили…
Это нужно обсуждать, проговаривать, но, как начать, особенно сейчас,
