Матильда Джува-Бранка»; Рафаэля Санти и «Дама под покрывалом», она же «Донна Велата»; или «Святая Екатерина Александрийская» Караваджо; или Аньоло Бронзино и «Портрет Элеоноры Толедской с сыном»…
– Я хотел бы что-нибудь лёгкое и очень нежное, – медленно произнёс Ренато,– он уже представил Лору в образе одной из бабочек предложенных Нелли, и мысли моментально начали создавать эскиз за эскизом.
– Есть чудеснейшие снежинки,– Лора принялась выдвигать широкие плоские ящики под витринами, вспоминая, что у них есть эксклюзивного и подороже. Ренато никогда ещё не интересовала сумма покупки, а значит у неё есть шанс продать хорошую и стоящую, во всех смыслах, вещь. «Шеф будет доволен, – улыбнулась своим мыслям Лора и удачному стечению обстоятельства. – Завтра можно будет попросить аванс». – Вот ещё, – она положила на прилавок миниатюрных черепашек, с дрожащими лапками и головами, но Ренато покачал головой. – А вот это? Очень нежные серьги пятьсот восемьдесят пятой пробы с аметистом, цитрином, топазом и гранатом.
– Нет, надо очень нежное, как, – слово вертелось на языке, но он не мог вспомнить. – Piuma… Понимаете?
– Не совсем. Точнее – вообще не понимаю,– расстроено ответила Лора, но Ренато уже сам нашёл на одной из вертикальных витрин то, что примерно хотел, и ткнул пальцем в стекло. – Покажите это, пожалуйста.
– Прекрасный выбор, эти пёрышки, действительно, очень нежные.
– Да, piuma, точно – пёрышко,– обрадовался Ренато как ребёнок. Теперь Лора смотрела на него с нескрываемым любопытством. Кареглазый шатен, ростом чуть выше среднего, с вьющимися волосами, прямым носом и большими чувственными губами с очень чётким контуром, – с Ренато самого можно было писать портрет. – Если бы хоть раз посмотреть, как он работает в своей мастерской,– подумала Лора. – Боже, ну почему Нелли так везёт всегда?…
– А вы можете померить их? – спросил Ренато, сделав шаг назад и слегка наклонив голову вправо. Серьги уже лежали на прилавке рядом с другими украшениями и немного терялись на общем фоне. Лора слегка замешкалась, потом переложила их на покрытый чёрным бархатом футляр. Мерить изделия им строго запрещалось. Ренато вновь подошёл ближе, от него пахло дорогим мужским парфюмом с отчётливо ощутимой ромовой нотой в окружении пряных и различных древесных нот.
– Это новая модель, на английской застёжке, очень прочной,– затараторил Лора. – Цепочка якорного плетения и два золотых пера. То, что побольше из белого золота, а второе из розового. Добавлю ещё, что это родированное золото.
– Что?
– Золото покрыто тонким слоем родия, для прочности и ещё большего блеска.
– Хорошо,– Ренато стало жарко и он позволил себе снять пальто, благо в покупателей больше не было. Лора глянула на висящую в одном из углов камеру, потом всё-таки вышла из-за прилавка.
– Чай или кофе? – она подошла к Ренато и забрала у него пальто, положила
