и терпеть не можем скрытных лицемерок, но ты ведь не такая, правда, Джинни?
Всю ночь Джинни снились ученицы, мечущиеся вокруг нее в дикой бесовской пляске, и тревожное утро не принесло ей утешения.
– Не вздумай ссориться с Глорией – зараз из школы вылетишь. Она наговорит на тебя как на мертвую, а патронесса ей поверит: невинное дитя, видите ли, врать не может. Мисс Николсон считает, что ее племянница – сущий ангел, – ухмыльнулась напоследок Памелла.
– А будешь к ней подлизываться, она тебе такую жизнь устроит – сама сбежишь, – сказала Шарлотта.
– Что же мне делать?
Ответом ей стали лишь быстро удаляющиеся шаги. Джинни знала: бежать ей некуда, и чувствовала себя так, будто готовилась пройти по канату, натянутому над городской ярмаркой, под глумливые возгласы и смешки разномастной, равнодушной публики. Девицы же, оставшись вдвоем, обсуждали новое приобретение патронессы.
– Ну как она тебе? – холодно улыбнулась Шарлотта.
– Бледная, словно русалка, а подбородок вроде упрямый. Может быть, она с ними все-таки справится? У меня уже мочи нет рваться на два класса.
– Что же, посмотрим, кто кого.
Спускаясь по лестнице, Джинни со знанием дела приноровилась к перилам, широким, гладким, судя по всему, очень удобным, и представила, как весело катиться по ним на пятой точке, но, увы, теперь это удовольствие ей недоступно. Джинни шла на свой первый урок, как леди Джейн на эшафот, и журнал успеваемости был для нее тяжелее самых тяжелых оков. Она опасалась вулканического гула и грохота, но класс, напротив, оглушил ее зловещей тишиной. Он был чист, светел и пуст, и говорить: «Здравствуйте, дети, я – ваша новая учительница!» – оказалось некому. Джинни усомнилась, подумала: не ошиблась ли она кабинетом? В недоумении, она выглянула за дверь, чтобы уточнить номер. Тут послышался короткий смешок, и Джинни заметила виднеющийся из-под парты носок башмака.
– Это что еще за озорство? – возмутилась она голосом Кобры. – Немедленно вылезайте! Кто сейчас же не вылезет, тот будет строго наказан!
– А кто вылезет, будет предателем!
– Это кто сказал? – спросила Джинни и грозно постучала указкой по столешнице (в ответ – молчание). – Впрочем, я и так знаю, что Глория.
– Ничего себе, – испугалась толстушка Барни.
– Последний раз спрашиваю: вы вылезете или нет? – неистовствовала Джинни.
– Не вылезем.
Тут Джинни вспомнила золотое правило Черити-хауза «Как ты мне, так и я тебе» и, ни секунды не мешкая, юркнула ящерицей под учительскую кафедру.
– Если вам по вкусу так заниматься грамматикой, то я ничего не имею против. Сейчас мы будем спрягать глаголы, – сказала она бодро.
Урок начался. Джинни делала вид, что ей даже нравится под кафедрой.
– Учтите, там пауки. Служанка-бездельница совсем не убирает, – заботливо предупредила ее Глория.
– Люблю я пауков, – сказала Джинни ласково, –
