улыбался, остановился.
Не успела я с ним поздороваться, как между мной и Дубининым втиснулся третий.
– Немцы звонят! Ответь… Это по конференции! – потребовал босс.
Громов!
Мой несносный начальник сунул мне в руки телефон.
– Мой рабочий день закончился!
Я оттолкнула его руку с телефоном и с трудом отвела взгляд от глаз начальника – дикие какие-то, темнее, чем обычно, и сам он, словно туча, из которой вот-вот бахнет.
Глава 5
Я развернулась и пошла к подъезду, ощутив, как спину окатило кипятком.
Более того, кипяток подкатил ко мне сзади и опалил жарким выдохом ухо:
– Не закончился, – прохрипел Громов, немного наклонившись.
Все-таки он высоченный. Под метр девяносто. Поэтому ему потребовалось лишь немного наклониться.
– У тебя график… ненормированный, – процедил и настойчиво толкнул к моему уху телефон, из которого изредка доносились уточняющие звуки. – Говори!
– Sorry, ich kann Ihnen Anruf nicht annehmen, hinterlass 'ne Nachricht und ich rufe zurück! – выпалила я скороговоркой и отвела руку Громова в сторону. – Довольны? На этом все!
Громов сунул телефон в карман своих рваных джинсов и нагло заявил:
– Еще не все. Ты нужна мне в офисе.
За моей спиной будто кто-то раздувал огромные кузнечные меха – так глубоко и часто дышал мой босс.
Буквально сопел шквальным ураганом.
Слово-вдох-выдох. Слово-вдох-выдох.
По телу поползли огромные мурашки, и кровь, разогретая спиртным, закипела.
– Поехали. Есть работа! – заявил Громов как ни в чем не бывало.
– Я отпрашивалась.
– На полдня. Но плачу я тебе не за то, что тебя на рабочем месте нет! Забыла, за что я тебе плачу охеренно большие бабки?
Вот гад…
Я толкнула его локтем в торс и зашипела.
Громов – совсем не качок, но он высокий и жилистый, будто сделанный из камня с вплетениями железных канатов. То есть ударить его локтем означало сделать больно себе, но не ему.
Он обхватил мой локоть. Пальцы на миг закружили по ушибленному месту. Громов отошел, буквально оттащив назад.
Очень вовремя, потому что из подъезда вышли жильцы.
– Никуда я с вами, Климентий, не поеду.
– Как? – переспросил.
– Не поеду я никуда. Климе-е-ентий Александрович! – нарочно протянула я, знаю, как он не любит свое имя и считает его дурацким.
Глаза Громова сузились. Теперь он больше стал похож на азиата. У него вообще необычная внешность. Мать – наполовину турчанка и что-то еще такое, восточное. Поэтому сам Гром – смуглый, жилистый, темноволосый, с миндалевидными глазами.
Словом, красавчик, и выглядит очень молодо, по сравнению со своими друзьями – вторым и третьим директором нашей фирмы, соответственно.
Губы Громова дернулись, обнажив зубы.
– Сейчас
