жестом, сказала:
– До свиданья, граф!
И, дав поводья горячему коню, принцесса Леонора поскакала дальше.
Смущенный Гуго, с красным пером в руке, еще следил за нею глазами, как вдруг на дороге показалось облако пыли и он узнал маркиза, скачущего во весь карьер вслед за принцессой.
– Куда она; туда и я! – крикнул он ему на скаку и исчез в золотой пыли.
"Счастливец маркиз!" – подумал Гуго, прикованный бедностью к месту своего рожденья.
Куда это ехала она, прекрасная, молодая, блестящая, свободная принцесса, вдруг показавшаяся как метеор на небе его жизни? В Париж, должно быть, в Компьен, в Фонтенебло, где составлялся двор короля на заре его царствования… Она сказала ему: до свиданья, и каким тоном, с какой увлекательной улыбкой! Целый мир мыслей пробуждался в нем. Там, в самом конце дороги, по которой она поскакала, там – жизнь; а здесь напротив не говорило ли ему все о падении его дома?
Сын графа Гедеона прицепил красное перо к своей шапке и пошел в самую глубь полей. Это кокетливое перо, обладая как будто даром волшебства, поднимало в молодой голове его целую бурю мыслей, проносивших мимо него видения празднеств, замков, сражений, балконов, кавалькад, и повсюду горели как уголья зеленые глаза принцессы. При свете этих глаз, он вглядывался в таинственную даль, полную чудес и очарования. Своим жестом, своим призывом не указывала ли она ему пути туда?
Гуго вернулся задумчивый в Тестеру, где графиня прижала его к сердцу в самый день победы над маркизом. Удивляясь его молчанью, тогда как все вокруг рассыпались в похвалах ему, она спросила старого Агриппу, которого не раз заставала в длинных разговорах с воспитанником. Он владел его полным доверием, – значит, должен был знать, что с ним происходит. Верный оруженосец улыбнулся.
– Это молодость машет крылом, – сказал он.
– Как! – вскричала графиня, вздрогнув, – ты полагаешь, что Гуго уже думает меня покинуть?
– Графу уж двадцать лет… а у орлят рано растут перья. Графу Гедеону было именно столько же, когда он уехал из дому на добром боевом коне. Притом же ваш сын встретился с прекрасной, как день, принцессой, и глаза его смотрят теперь гораздо дальше.
– Да, да, – прошептала графиня со вздохом, – та же самая кровь, которая жгла сердце отца, кипит и в жилах сына!… Да будет воля Господня! – И гордо подняв, голову, удерживая слезы, она продолжала: – Чтобы ни случилось, совесть ни в чем не будет упрекать меня: из ребенка, оставленного мне графом Гедеоном, я сделала человека… мой долг исполнен.
Немного спустя, раз как-то Гуго, бодро приближавшийся к совершеннолетию, встретил под горой, на которой построен город Ош, красивую девушку; она придерживала обеими руками полы длинного плаща, в который был закутан её тонкий стан, и смотрела испуганными глазами на лужи грязной воды и на глубокие рытвины дороги, по которой ей нужно было идти: ночью прошёл сильный дождь и превратил эту дорогу в настоящее болото. Хорошенькая девушка сердилась и стучала щегольски обутой ножкой
