было бы узнать, что жена у Андрея блеклая и ничем непримечательная, как серая мышь. И сказать себе с полной обоснованностью: да, его возле неё держат только деньги. Увидев же её настоящую, в этом можно было усомниться. Оставалось уповать на то, что однажды всё изменится: Элла больше не сможет его удерживать, они расстанутся, он станет свободным… И путь к нему будет открыт.
Нынешнее появление Эллы в «Инвест-трейде» явственно и безжалостно напомнило Ларисе, что все подобные фантазии пока что не имеют никакого отношения к реальности: что значат её бестелесные мечты, когда она здесь, его жена, из плоти и крови? Она приходит к нему, с ним разговаривает, имеет право входить, не спрашивая позволения, и звонить в любое время дня и ночи. И он точно так же идёт отсюда к ней, в их дом, где они остаются вдвоём, наедине друг с другом. Даже само это словосочетание «его жена» подчёркивало для Ларисы её собственный статус никчемной самозванки. Осознавать это было бесконечно больно.
Поджидая Эллу, Лариса и сама не знала, зачем ей это нужно. Разговаривать с ней она не собиралась, знакомы они не были. Тогда что же её держит? Какое-то странное, болезненно стыдливое ощущение, будто, разглядев вблизи эту девушку, она на мгновение прикоснётся к их с Андреем частной, закрытой для неё жизни.
Элла всё не появлялась, по лестнице то и дело кто-нибудь ходил, вверх или вниз, и Лариса, вздохнув, поднялась на следующий этаж в приёмную. Она спросила какую-то ерунду у Тамары – просто чтобы скоротать время, – но болтовня секретарши нервировала, к тому же Лариса опасалась, что пропустит появление супруги Андрея, и поспешила обратно. Эллу она заметила почти сразу: та стояла на том же месте, где пару минут назад занимала позицию она сама. Внутренне сжавшись, Лариса замедлила шаг, спустилась ниже и осторожно посмотрела на соперницу, уже готовая испить всю неприязненную горечь. Однако увиденное привело её в смущение и замешательство: полуотвернувшись и прислонившись к стене, Элла плакала. Плакала тихо, беззвучно, но её чуть вздрагивающие плечи и скомканный носовой платок в руке не оставляли в том сомнений. Вместо заготовленной неприязни Лариса невольно почувствовала к ней жалость: нарядная, с аккуратно подобранными волосами, в узкой тёмно-красной юбке, белом пуловере и красных с золотой отделкой туфлях на каблуках, делавших её ещё выше, она и правда вызвала к себе неподдельное сочувствие. Незаметно бросив на неё ещё один взгляд, Лариса прошла мимо.
«Наверное, они поссорились, – подумала она без всякого злорадства, просто отмечая как факт. – Давно ведь говорят, что они не особенно ладят. Похоже, это правда. Но тогда что же получается? – вдруг задалась вопросом Лариса. – Я летаю от счастья, потому что он улыбается мне так светло, а она из-за него плачет. Кто же из нас двоих имеет больше?».
***
Сессия городского совета состоялась, в точности соответствуя сценарию Аркадия Нечепорука: депутаты ждали доклада по «Зелёной
