как никогда прежде.
Вообще после совместного отпуска он наполнился такой внутренней силой, что она как чужеродная энергия чувствовала его влияние. Он покорял ее диким магнетизмом, что она готова была забыть родную вселенную. В момент, когда он взял ее руку в ресторане и повел прочь, она бы пошла за ним куда угодно. И сейчас на следующий его вопрос она точно ответит «Да!».
Неожиданно Максим встал с колена, романтические эмоции исчезли с лица и появилась усталая улыбка, будто он закончил свое выступление и снял маску. Он повернулся к камере и кивнул. Что-то щелкнуло, и Аню перетянуло ремнями так, что она не могла пошевелиться.
– Что происходит? – до пленницы долго доходило.
– Ты летишь домой, дорогая, – сказал довольный собой Максим.
Что-то щелкнуло вновь, но на этот раз приоткрылась панель в стене, и из нее кряхтя вылез Виталик.
– Могли бы и побольше сделать, – сказал он, разминая руки и ноги.
Виталик подошел к Максиму:
– Только вперед?
Максим только усмехнулся и ухватился за протянутую руку.
– У меня от нетерпения руки дрожат!
Максим облокотился на панель управления и опустил голову, позволяя капелькам пота пробежаться по лицу и упасть на пальцы. За спиной послышались всхлипы, и мужчины обернулись.
Аня непонимающе взирала на заговорщиков. Она выглядела испуганной и беззащитной.
– Значит, вы знали?
Максим снисходительно посмотрел на нее.
– Ты действительно думала, что сможешь ее заменить? Ты?
– А что со мной не так?
– Да все с тобой не так!
– Да в чем же разница? Ведь мы параллели друг друга. Мы – одинаковые!
Максим рассмеялся, но этот звук вызвал у Анны мурашки.
– Она ради родных превозмогла себя, прошла сквозь вселенские материи, стала первой женщиной, ступившей в параллельный мир. А что сделала ты? Сбежала, поджав хвост, от бытовых проблем так далеко, как только смогла? Скажи, где здесь одинаковость?
Анна прикусила язык. Его слова ранили, но в них было больше правды, чем в ее собственных мыслях. А еще этот Марат… И ведь он говорил ей тоже самое – она навсегда лишь эхо великой женщины.
Она пыталась стереть слезы со щек, но связанные руки не доставали до лица.
– Да развяжите же меня! Я согласна лететь.
Столько облегчения звучало в голосе девушки, что Максим с Виталиком переглянулись.
– Боже, как же мне все это осточертело! Эти игры в любовь и шпионов, – Виталик медленно приблизился и присел. – Как же сложно быть не собой, носить эти маски. – Виталик взял ее руки в свои, ведь он как никто знал, о чем она говорила. – Улыбаться людям, которые видят в тебе кого-то другого. Пытаться обмануть себя, что ты именно такая. Пытаться стереть свое «я», переписать прошлое и жить с чистого листа, предав всех, от кого устала, но продолжаешь любить. Но самое сложное – не иметь возможности исправить своих
