себя за трусость. Ещё бы, даже в глаза воеводе взглянуть не решился.
Сота лениво цедил из кубка вино и переводил взгляд с одного на другого. Не то чтобы ему было жалко бедняг, но как-то это всё не походило на представления воеводы о честном воинстве. Хотя какая честь может быть у лазутчиков и опричников? А он, как ни крути, теперь тоже опричник. Хоть и самый главный.
С тихим металлическим скрипом отворилась дверь. Сперва вошёл бледный Колыван, а вслед за ним и сам Мазарь. Этот был одет по-кметски, в сермяжную рубаху без каких бы то ни было узоров или вышивки, такие же порты и лыковые лапти. При ходьбе он стучал перед собой тонкой лозиной, а пустые, ничего не видящие глаза всегда смотрели вперёд, куда бы ни шёл этот человек, и где бы ни находился его собеседник.
– Ну, здравствуй! Здравствуй, друг! – Сота встал и протянул слепому руку.
Мазарь ответил на рукопожатие и слегка кивнул.
– Видеть ты меня желал, воевода?
– Верно, друг. Взгляни на этих вот, что можешь сказать? – регент не оговорился. Он прекрасно знал, что хоть Мазарь и слепой, но многое видит куда лучше зрячих.
Медленно ступая, мужчина подошёл к первому пленнику и долго стоял в полном молчании. Сота был у него за спиной и не мог видеть лица. Что с ним творилось в тот миг, воевода мог только догадываться, но у прочих опричников волосы встали дыбом.
– Они невиновны, – заключил слепой.
Воевода закрыл глаза и посидел так некоторое время.
– Спасибо, Мазарь, ты нам очень помог. Прости, что так бесцеремонно выдернули. Не сочти за грех, прими небольшие подарки… Колыван! – хлопнул он в ладоши, – Живо!
Когда сотник со слепцом закрыли за собой дверь, Сота налил себе полный кубок вина и залпом выпил. Он переводил взгляд с опричника на опричника, а потом на пленников и обратно. Нервно барабанил пальцами по столешнице.
– Казнить тайно, – наконец, вымолвил он, и все вздрогнули.
– Но ведь, этот человек сказал… – нерешительно начал купец, но воевода не дал ему договорить.
– Я прекрасно слышал, что он сказал. Но в интересах государства, чтобы сегодняшнее происшествие никогда не вышло за стены Кремля.
– Можете быть уверены! – горячо заверил узник.
– Могу. Кто их привёл?
Повисло молчание. Никто не хотел признаваться, но и наушничать, во всяком случае, прилюдно, никому не хотелось тоже. Как дети, между делом подумал Сота.
– Ну? – повысил он голос.
Вышли двое. Крепкие, сбитые, красавцы воины – с таких бы персонажей для былин брать.
– Казнить вместе с пленниками, – жёстко произнёс воевода. – И в следующий раз думайте, кого вы ведёте и куда.
В глухих подземельях мироградского Кремля кипела своя особенная жизнь. Тут было людно ещё при прежнем правителе – князе Микуле Корноухом, отце юного Ивеца. Но временно исполняющий обязанности при малолетнем наследнике
