* *Зима добралась и до Родова. С утра в небе кружились пушистые белые хлопья. Снег вился густо, стеной. Кружился и, прикасаясь к земле, тихо таял.
Будилад кутался в лёгкий овчинный пуховик и спешил к лавке Пылея. Шорник с заискивающей улыбкой яростно пытался впарить халтурную сбрую какому-то слободскому олуху в стареньком полушубке.
Сам купец был наряжен в долгополый зелёный ферязь с высоким воротником, подбитым с двух сторон соболиными хвостами. На руках красовались перстни с самоцветными каменьями. Светло-серые сапоги на низком каблуке тускло поблескивали на холодном свету.
Всё говорило об одном – шорник только из столицы. Причем с немалым доходом, иначе не стал бы из огня да в полымя, без передыха сразу выходить торговать. Лазутчику хорошо было известно, что коли гостевой торг не удавался Пылею, он мог добрую седмицу просидеть без дела на печи, обдумывая, как проторговался, и где допустил ошибку. В такие времена делами в лавке заправлял его старший сын Усвяга. Правда после его торга, становилось ещё хуже.
Шорник заметил Будилада издалека и посерел. Он спешно распрощался с покупателем и скрылся в повети.
Лазутчик, как ни в чём не бывало, покрутился у соседних лавок, у одной старушки ведьмовской наружности даже тыквенных семян прикупил. Наконец, очередь дошла до прилавка с лошадиной сбруей, дугами и плетьми.
Пылей появился из-за дома. Под мышкой он нёс небольшой звенящий сверток. Взгляда Будилада он избегал.
– Здравствуй, почтеннейший, – лазутчик прижал ладонь к сердцу и слегка поклонился, – я…
– Справу заказывал, помню, – прервал его шорник и уложил на прилавок свёрток. – Знатный у тебя конь, незнакомец, довелось сведать, – протянул мастер, деловито разматывая великолепной работы поводья, псалии и подпругу. – Можешь мне поверить, эта сбруя достойна такого красавца.
– Я даже не знаю, как благодарить тебя, мастер, – молвил Будилад, как бы между делом снимая с пояса небольшую кожаную калиту для мелочи.
– Оставь, – повелительным тоном прервал Пылей и для верности положил свою руку на руку покупателя. – Не оскорбляй труда моего презренным металлом. Пусть это будет подарок коню твоему. Давно такого красавца не видывал. Поверь, это именно то, что ты хотел.
Лазутчик долго смотрел в его серые дымчатые глаза, а потом тихо сказал:
– Спасибо, Пылей. В долгу я теперь перед тобой. Неоплатном.
– Не спеши долг отдавать. Буде пригодится ещё, – серьёзно заметил шорник.
Они разошлись, как это и положено совершенно незнакомым людям – без оглядок и каких-то пожеланий. Будилад лишь кивнул на прощанье, а купец вздохнул и полез под прилавок за выпивкой.
Перед глазами всё меркло. Опасаясь слежки, лазутчик шёл бодро, вразвалочку, как всякий нормальный человек, совершивший выгодную покупку. Ленивым тоном он насвистывал под нос разудалый мотив. Ничто не могло выдать его истинного состояния. Никто не смог бы уличить в тот миг Будилада в почти суеверном страхе, но он боялся.
