поволокли с глаз долой на задний двор. Ценные, однако, документы он добыл в Мирограде, раз к их похищению отнеслись так серьёзно. Бывало, что пропадали некоторые купчие, и виновного не находилось. А тут, поди ж ты, умыкнуть как следует не дали.
Боль слепила глаза, но Будиладу удалось зубами вырвать бельт из плеча и тут же воткнуть его в ногу одного из лазутчиков. Разумеется, вошёл он неглубоко, но и этого хватило, чтобы сработал давний, как мир рефлекс – хвататься за уязвлённое место, особенно когда не ожидаешь его повреждения.
Родович всего на миг выпустил вурдалака из рук и тут же поплатился за это. Уже, казалось бы, поверженный предатель подхлестнул другого воина в пах и ударом раскрытой ладони в нос убил того, коему несколько мгновений назад всадил короткую стрелу в ногу.
Кто-то попытался ткнуть его копьем в грудь. Будилад успел схватиться за древко и, крутанув, опрокинуть нападавшего. Двух других копейщиков он сбил с ног, зацепив жалом своего копья, острие того, что был ближе.
Почти одновременно с этим, короткая стрела навылет пробила другое плечо вурдалака. И без того уставшая рука, окончательно потеряла силы и выронила копьё. Предатель ещё пытался ползти, но крепкие пальцы уже вцепились в волосы и горло. Кто-то запрокинул голову и надавил на глаза, чтобы жертва уже не смогла сопротивляться.
Конечно, его не убьют, вовсе нет. Но лучше бы убили. Поскольку теперь доведётся изведать всю извращенную фантазию родовских спекулаторов, сиречь палачей. И чтобы хоть на мгновение спастись от мук, ему придется выдумывать такие небылицы, что любой баян диву дастся. Предавать друзей и возводить наветы на порядочных горожан, ибо никто и на долю мгновения не допустит мысли, что секретные документы выкрадываются из чистой и светлой любви к прекрасной княгине, а вовсе не по наущению соседей-князей или мятежников-бояр.
Щипало глаза. Но вовсе не от крови, текущей из рассеченного лба. Перед взором стояло лицо Златы. Её взгляд, каким княгиня провожала его, когда Будилад выпрыгнул в окно.
«Будилад, что случилось? Куда ты?»
…Он зарычал и снова попытался вырваться, но эту жалкую попытку пресекли всего одним нажатием на глаза. Кажется, из левого потекла кровь. Или он плакал?
А потом всё закружилось, верх и низ поменялись местами. Руки, державшие его, ослабли и поддались напору опального лазутчика. Он вырвался. Глаза болели больше распухшего бедра или отнявшейся руки, а перед взором всё плясало.
Нет, конечно, это не он смог вырваться из цепких рук братьев по оружию. Лазутчика спас невероятный вихрь, словно по волшебству соткавшийся во дворе княжьего терема. И теперь этот ураган нёс его за околицу.
Родовские лазутчики были тоже не лыком шиты и не пальцем деланы. Отваги и ярости не занимать, а байки да суеверия с детства каждому вбиваются в головы кухонными россказнями бабок да праздными песнями баянов. Нашёлся смельчак, бросивший в вихрь кинжал. Тогда-то и шибануло Будилада как следует спиной по ясеню.
Рядом катался по жухлой
