должно хватить одного, – с решительной строгостью произнес Охотник, пряча в рюкзак бинокль, из-за спустившегося сумрака более не пригодный для обследования линии горизонта, – поэтому к сигнальным кострам ты не притронешься, пока рядом не появится судно, способное нас заметить.
Его компаньон, махнув рукой, закончил эту бескомпромиссную беседу и исчез за стенами ледяной хижины, где вот-вот должна была закипеть вода в котелке, наличие на острове которого, как выяснилось, в итоге пришлось весьма кстати. Мальчика нисколько не обидела несговорчивость товарища, поскольку он не сомневался, что тот впоследствии пересмотрит свои абсолютно нежизнеспособные в их условиях принципы, стоит лишь вновь ощутить на себе крепость холодных объятий ледяного острова.
К большому сожалению юных путешественников уже этой ночью им предстояло провести очередной раунд в противостоянии с его суровым гостеприимством. Все произойдет стремительно и необратимо. Неудержимая стихия обрушится на них со всей тяжестью и заставит вспомнить, что дикая природа неспроста зовется таковой. А пока этим вечером в их просторной снежной хижине, наполненной уютным детским смехом, ничего не предвещало каких-либо роковых событий, Следопыт и Охотник (а пока для этих прозвищ еще хватало заряда батарей на рациях), оставив позади очередной активный, насыщенный важной деятельностью день, могли позволить себе безобидные шалости, которыми по обыкновению сопровождали все свободное время за ужином.
– Ну все, прекрати, – держась за живот, сквозь смех умолял своего товарища Следопыт, – хватит издеваться над едой.
– Едой? – Охотник изобразил нарочитое удивление. Он разыгрывал перед компаньоном шуточное театральное представление, главным и единственным актером которого было большое зеленоватое яйцо кайры, на котором тонкой обгоревшей щепкой он нарисовал кривую рожицу. – Где ты тут видишь еду? Здесь только я – Васька!
– Только не это, – единственный зритель, подыгривая товарищу, сдвинул брови над улыбающимся лицом, – ты уже и имя ему придумал! И как мне теперь есть Ваську?
– Васька! Бегиииии! – яйцо, на скорлупе которого размазанной сажей было запечатлено воплощение васькиного ужаса, запрыгало по краю чугунной крышки в беспомощных попытках избежать страшной неминуемой участи.
– Вууфффф, – вздохнул Следопыт, – вот сам теперь его и ешь. Дай мне другое.
– Да ладно тебе, – сверкнул белоснежной улыбкой юный театрал, но все же полез в котелок за новым яйцом, – кстати, мне в голову пришла отличная идея!
– Страшно представить.
– Что скажешь насчет того, хмм.. чтобы слегка расширить наше жилище?
– Что ты имеешь ввиду? – мальчик принялся сосредоточенно отдирать скорлупу, предательски приклеившуюся к яичному белку.
– Я предлагаю отловить и одомашнить пару десятков кайр, – юный путешественник в качестве завершающего акта своего представления
