Она дёрнула руками, поднимая их вверх. – Нас поступает пятьдесят человек, а выпускается десять. Эмирия, восемьдесят процентов студентов умирает в стенах этого заведения. – В её глазах стоят слёзы, готовые сорваться и покатиться вниз, но она отворачивается, шмыгая носом.
Никогда не думала о процентах и жестокости такого отбора. Нас учили стремиться к вершине, обходить соперников, презирать друг друга. Для меня они были неудачниками, а не людьми со сломанными судьбами. У них была жизнь помимо занятий, а у меня рейтинг и тренировки. Кто я без президиума? И есть ли смысл задаваться этим вопросом?
– Восемьдесят процентов, – бесцветным тоном повторяю я, устремляя взгляд на шкаф. – Теперь умрёт сто.
– Как ты можешь так спокойно это говорить? – Она поворачивается ко мне лицом, показывая покрасневшие глаза и раздутые ноздри.
– Прекращай, Кристалл. – Голос звучит строго и высокомерно. – Прошлые сутки не сделали нас подружками.
– Только подумала, что ты нормальная. – Она сгребла оставшиеся вещи и бросила их ведро, но они не вместились, и часть упала на пол. – Знаешь, однажды, ты останешься совершенно одна. – Она развернулась ко мне лицом, тыкая пальцем. – Тогда-то ты и пожалеешь, что была такой лицемерной дрянью.
– Не беспокойся обо мне. Лучше думай о том, как спасти Мэлу.
Кэрол схватила чемоданы и направилась к выходу. Она хотела уйти красиво – выскочить и хлопнуть дверью, но помешал шкаф. Она ударилась об угол, застряла в проходе, упираясь сумками в проём. Протащила их вперёд и ушла не прощаясь, цокая каблуками.
Выждав минут десять, чтобы не столкнуться с ней, я взяла чемодан и направилась в том же направлении.
Во дворе толпились студенты, по периметру стояли солдаты, держа взведённое оружие, готовые стрелять на поражение. До сих пор не понимаю, как президиум решился распустить академию – они вмешивались в дела других государств, ревностно контролируя их и управляя из тени. А сейчас они отказались от этого? Верится с трудом. Надеюсь Герету известно больше, чем нам объявили.
Заняв очередь, жду свой эмпорт, разглядывая студентов. Большинство стоят, потупив взгляд в землю, стараясь не замечать солдат, но были и те, кто вёл себя надменно, словно это не конвой, а персональная охрана. Но таких было мало, основная масса источала уныние, и я разделяла его. Нас пугала неизвестность и возможная смерть.
Через полчаса подходит моя очередь. Передо мной опускается эмпорт – серая, вытянутая капсула, что вмещала одного человека. Стёкла отсутствовали, а управление осуществлялось автоматически. Все адреса хранились в базе, достаточно было назвать фамилию и имя.
Дверь поднимается, ставлю чемодан и залезаю сама. Внутри мягкое кресло, спинка которого откидывается назад, небольшое пространство для вещей и больше ничего нет. Серые панели прячут проводку и начинку аппарата. В более дорогих эмпортах имелись экраны для просмотра видео, прослушивания музыки и даже мини-холодильник с напитками и едой для комфортного путешествия. Академия считала,
