хотя бы падающий снег успокоит нервы.
Но хрена лысого.
Становится только хуже от увиденного.
В долю секунды мне срывает тормоза.
– МЛЯТЬ! – и в следующую секунду несусь на выход, забив на свое состояние.
В окне я замечаю, как во дворе толпа ребят окружили мою дочь и толкают ее от одного к другому. Эта картинка перед глазами на повторе, и мои глаза наливаются яростью. Стискиваю кулаки до хруста суставов.
Если хоть один волос…если хоть одна слезинка…
Уничтожу.
Всех.
И каждого.
– ТАЯ! ТААААЯ! – ору, как обезумевший. Пошатываюсь, но не падаю.
Дочь резко вскидывает голову. Замечает меня. И срывается с места, расталкивая обидчиков локтями.
– Папа! – бросается в мои объятия. Ловлю ее здоровой рукой, но наше столкновение все равно очень сильное, и я падаю на колени прямо в грязный снег. Тая утыкается мне в шею и рыдает в голос, содрогаясь всем телом. Она как никогда близка к истерике. Цепляется за пальто на спине пальчиками и с силой стискивает меня в своих объятиях. – Папочка! Ты пришел! Ты пришел, папочка…
Глава 14
Егор
Прикрываю глаза и стискиваю зубы, чувствуя, как крошится эмаль. Обнимаю дочь сильнее и прижимаю к себе, пытаясь унять бешено колотящееся сердце.
– Я здесь. Я с тобой, моя родная, – бормочу, стирая большими пальцами крупные слезы с ее щек. Мой голос хрипит, как будто в горле резко пересохло. – Все хорошо… Не плачь, пожалуйста. Я здесь, мое солнышко. Я тут. Прости. Прости, что так вышло.
– Я…я… думала, – заикается, все еще захлебываясь слезами. Мысленно всех, кто причастен к истерике моей дочери, сжигаю на костре. Я обязательно воплощу свои намерения в жизнь, но чуть позже. – Что ты меня бросил… Ребята сказали, что я тебе не нужна…поэтому ты отдал меня в детский дом.
– Глупости, – зацеловываю щеки, заводясь с пол-оборота. Выть в голос хочется, глядя на то, как дрожит моя девочка. А в ее глазах все еще плещется вселенский страх, несмотря на то, что я рядом.
А еще горю желанием разорвать этих малолетних придурков.
Строго смотрю прямо в бездонные голубые глаза. Понижаю голос, чтобы услышать могла только Тая.
– Я тебя никогда не брошу. Ты же моя девочка. Моя самая любимая доченька. Поняла?
Таисия незамедлительно кивает. И тут же шмыгает носом. Не вздрагивает, и уже хорошо. Маленькая победа. Здесь и сейчас меня волнует только ее самочувствие и состояние. С остальным я разберусь.
Доча медленно сканирует меня взглядом. И чем ниже она спускается, тем сильнее хмурится. А, когда видит загипсованную руку, ее глазки вообще округляются от ужаса.
– Папочка, что с тобой? – тянет дрожащие пальчики к гипсу, но тут же их отдергивает. – Ты упал? Поранился? Твоя рука болит?
– Ерунда. Все прошло уже, как тебя увидел. Погоди…
Тая склоняет голову набок, и я замечаю то, чего не
