минус один. Атаки становились все ожесточённее. Оружие, когти, амулеты. Больше ран на теле, одежда в клочья, мне плевать. Я просто раз за разом соединяла все стихии вместе, и по силе такое соединение не уступало Радужному щиту, так любимому для защиты магами. Раны, что мне наносились, не тревожили меня и быстро заживали. Тело двигалось на автомате. Убивать оказалось легко.
Это было словно танец. Смертельный танец. Еще двоих прибило чистой энергией первородных стихий, что выплеснулось из моих рук в виде молний. Обманные маневры и ложные выпады не могли быть для меня помехой. Я отбивала все атаки. Четкие движения, повороты, захваты, переходы. Тело запомнило все, чему его учили в юности, тело помнило все бои, что оно видело, тело не чувствовало ничего, поэтому оно не колебалось. Сейчас я не была живым существом. Я была машиной. Машиной для убийства.
От моих врагов все больше воняло страхом и отчаянием, видимо, они поняли, что пришла их смерть, но было слишком поздно. Двое попытались сбежать. Резкий шаг вперед, еще один, и плавный уход за спину врага. Тот меч, что он так сильно сжимал в руке, стал причиной его гибели. Уход от проклятия Скринцеллы, и вот второй убегающий вместо меня обращается в пыль. Медленно оборачиваюсь к пустившему проклятие. На алой от пролитой крови поляне остался лишь один друид судорожно сжимающий, видимо, последний в его арсенале амулет.
Я не торопясь, подхожу к нему и со всей силы ударяю ему сгустком льда в пах. Он падает на землю, задыхается. Пытается медленно от меня отползти. Руки его скользят по мокрой траве, тела погибших мешают продвижению. Пинком переворачиваю это жалкое существо на спину.
– Кто нанял тебя? – спрашиваю я спокойным голосом.
Друид улыбается полубезумной улыбкой и истерично сообщает мне, что ничего не расскажет. Я наклоняюсь и спокойно спрашиваю: «Август и Дрансиваэль опять за свое?» – глаза друида резко расширяются. Значит, я угадала.
Одним слитным движением вгоняю ему земляной кол в сердце. Проходит секунда, другая. Медленно оглядываюсь вокруг. Врагов больше нет. Кажется, целая вечность прошла с тех пор, как я вышла на эту поляну.
Адреналин и сила стихий медленно покидают меня. Эмоции вновь возвращаются. В голове, словно в замедленной съемке происходят все совершенные мной убийства. Руки и тело начинает потряхивать, а мозг не хочет принимать тот факт, что я только что безжалостно убила десять живых существ, впервые убила кого-то! Так безжалостно, так жестоко!
По поляне раздается громкий истерический смех, который потом сменяется громкими рыданиями. Словно в ответ на этот приступ сумасшествия небо низвергает пучину ливня. Лишь спустя пару минут, продрогшая и беспрестанно дрожащая я понимаю, что причина этих диких рыданий и смеха и есть я сама. Ту же умолкаю и на подгибающихся ногах иду в сторону мальчика. Я обещала. Я должна помочь.
Увиденное заставляет меня бессильно упасть рядом с мальчиком на колени. Он, скорее всего от пережитого шока, пытался начать трансформацию. Но не смог. Теперь он застрял в промежуточной стадии. Это
