вперед Лесю. Холл пребывал в непривычной глазу копателей пустоте. Шаги разлетались по кафельному полу и с треском отскакивали от стен, уложенных мраморной плиткой. Слева находилась касса, но за ее окошком никого не было. Из глубины здания послышался тонкий женский голосок. Ушаков прошел вперед по коридору и свернул в просторный зал, что в час полудня выглядел безропотной святыней, вызывающей зевоту. Там, возле остекленных стеллажей с предметами, изгрызенными ржавчиной давнишних пор, стояли двое пожилых мужчин, женщина среднего возраста и девушка лет тридцати. Последняя с искренней вовлеченностью на милом лице рассказывала об истории этих мест, а трое зрителей с твердым взглядом искушенных эстетов осматривались, игнорируя все, что изрекала особа в элегантном костюме и с короткими белыми волосами.
За Мироном в зал вошла Леся и, едва не поскользнувшись, взвизгнула, чем привлекла всеобщее внимание. Блондинка, встрепенувшись от испуга, отступила вбок, ближе к пожилым мужчинам.
– У вас есть билеты? – спросила она, не отводя глаз от неопрятно одетых посетителей.
Мирон и Леся дружно покачали головами.
– В-вам сюда нельзя, – заикнувшись, произнесла девушка.
– И часто к вам бездомные заходят? – голос одного из посетителей звучал с надменным вызовом.
– Мы не бездомные, – тоном возмущения разразилась Леся.
– Пожалуйста, покиньте помещение, – попросила сотрудница музея, – или купите билеты!
Мирон, закатив глаза, устало выдохнул. В образовавшемся затишье его кровь вновь охолодела. Колени подкосились, и он чуть было не упал, но устоял, облокотившись на застекленную полку. Назарова прильнула к нему и посмотрела в глаза, налитые болью прошлого, но не решилась что-либо спрашивать. Ушаков, набравшись воли, отвел рукой Лесю и поднял отчаянный взгляд на посетителей. Затем посмотрел на заведующую залом и спросил:
– Он здесь?
– Кто? – в непонимании поинтересовалась блондинка.
– Нам нужен Борька Едельников, – просипела Леся. – Мы его друзья.
Девушка вздохнула так, словно с ее груди упал якорь ужаса. Раскрасневшись, она робко улыбнулась, а затем произнесла дрожащим голоском:
– А-а-а, Борис Борисович? Он у себя в кабинете, на втором этаже!
Мирон развернулся и целенаправленно пошел к лестнице. Девушка догнала его с намерением остановить и преградила дорогу, но вкусив сырую вонь, исходившую от Ушакова, едва не потеряла равновесие. Заткнув нос двумя пальцами, короткостриженая особа пробубнила:
– Простите, но он просил не беспокоить.
– Мне плевать! – прорычал Мирон и собирался отодвинуть девушку, но та с брезгливостью сама отступила.
За Мироном бодрыми шагами последовала Леся. Она искоса взглянула на миловидную заведующую. Та, смутившись, опустила подбородок и покорно
