неширокое пространство прихожей, заставленной горбатыми мониторами и системными блоками от компьютеров. Мужчина махнул рукой гостям, а сам ушел в темень кухни, вскоре тоже озарившейся.
В квартиру скромными шагами вошла Назарова, а за ней Ушаков. Они ютились на метровом пятачке, не понимая, что делать. Прихожая походила на подсобное помещение с давно истертыми полами. Стены, давящие на сознание бледными узорами, были облеплены высохшими кляксами от убитых комаров. В квартире не было тумбочки под обувь, и тапки хозяин не удосужился предложить. На единственном гвозде, криво вбитом в стену за дверью, висело что-то, похожее на меховую телогрейку. От нее несло плесенью или сыростью, однако и эту вонь вскоре поглотил другой запах. Жженая канифоль вперемешку с въедливым клеем смердели, казалось, на всю небольшую квартиру.
– Будьте к-как дома, – прозвучал голос мужчины из кухни. – Не разувайтесь!
Леся вошла в кухню первой. Ее взор сразу же пал на примыкавший к подоконнику белый стол, добрую часть которого отдали под микросхемы и системные платы. Все они были сложены на тряпочках и походили на миниатюрные города футуристического мира. Другая часть стола выглядела до ужаса кристальной, отполированной так, что на ее фоне кухонная плита, запятнанная старым жиром, казалась адской печью для жарки человеческих останков. Раковина в углу полнилась жестяной посудой, в которую с неизменным тактом капала вода из крана.
– З-забыл представиться, – вдруг произнес мужчина. – Меня зовут С-степан.
– Саша, – сказала Леся, с брезгливостью осматривая кухню.
– Мирон, – вполголоса изрек Ушаков, бездушной массой влившись в помещение.
Степан открыл скрипящую дверцу посудного шкафчика, достал оттуда почти полную бутылку водки и поставил ее на подоконник рядом с паяльной станцией и прочим инструментом. Подойдя к раковине, он взял оттуда железную кружку и, сполоснув ее под краном, вернулся к подоконнику. Налил полкружки спиртного и протянул ее Лесе, но та, скривив лицо не столько от вонючей водки, сколько от гадливости, отказалась пить. Мирон же, напротив, чуть ли не вырвал кружку из руки Степана и в секунду осушил ее, попросив еще. Тот любезно согласился повторить.
– Я с-сам не пью, – сказал мужчина, протягивая спиртное Мирону. – Микросхемы с-смазываю.
Леся бросила терпкий взгляд на Ушакова, цедившего водку, но заметила за его плечом настенный календарь. Дыхание вдруг перехватило, она поперхнулась и едва не рухнула на пол. Степан успел подхватить девушку и усадить ее на табуретку. Мирон в недоумении подскочил к Лесе.
– Тебе плохо? – забеспокоился он.
– Посмотри на календарь, – прошипела она, с трудом сглатывая слюну.
Мирон оглянулся, изучил содержимое цветастого плаката с нарисованными котятами, но не сразу понял, что имела в виду Леся. Он вернул к ней вопросительный
