трёх французских цветов, что, в общем, совпадает и цветовой окраской нашего российского флага, узкие джинсы тёмно-синего цвета, дорожная сумка тоже синяя. Что тут парижского? Надо посмотреть, во что одеваются провинциалы.
Из Эперне мы уже выехали и ровненько ехали по дороге, где рапсовые поля перемежались с виноградниками, и только заканчивалась одна деревня, тут же начиналась другая.
Мне вдруг пришла мысль подарить бабушке ключницу – самое нейтральное, что у меня есть. Ну не дарить же пену для бритья или бывшую в употреблении зубную щётку? Ключница новая, кожаная, приятного шоколадного цвета и в ней всего два ключа, которые я поспешил отцепить.
Наконец, я прочитал на указателе «Шаво-Куркур». Значит, мы на месте.
Автомобиль остановился у изгороди, увитой плющом.
Я вышел и, как Красная Шапочка, приготовился к встрече с бабушкой, представив себе пухлую старушку в белом кружевном чепце, лежащую в постели. Только пирожков у меня с собой нет. Зато есть цветы.
Эмма повела меня по каменистой садовой дорожке к дому. Сад уже утопает в зелени, а на клумбах вовсю цветут тюльпаны разного цвета.
– Соланж, – громко возвестила Эмма входя в дом, – смотри, кого я привела!
Она быстро прошла через комнату, которая, скорее всего, играла роль гостиной, я широким шагом следовал за ней. Дальше она зашла в открытую дверь и рукой показала мне, чтобы я тоже зашёл.
Это была спальня. В самом центре изголовьем к окну стояла широкая кровать. На ней полусидела или полулежала очень сухонькая старушка с желтоватым цветом лица. Никакого чепца на ней не было.
– Канадий, мальчик мой, – проскрипела бабушка, – подойти ко мне. Эмма скажи ему, чтобы он подошёл.
Видимо, бабушка думала, что я не знаю французского языка, и Эмма каким-то образом должна стать моим переводчиком.
– Бон жур, бабушка, – проговорил я. – Я рад тебя видеть!
Она вдруг застонала и заплакала. Господи, что я сделал не так? Я вопросительно посмотрел на Эмму, та пальцами показала, что всё в порядке.
– Он говорит по-французски! Он меня понимает! – рыдала бабушка.
– Извини, не предупредила тебя, – принялась объяснять девушка. – Это её обычное состояние. Что тут скажешь? Сегодня это радость.
Она повернулась к Соланж и громко сказала:
– Канадий принёс тебе цветы! Я поставлю их в вазу.
– Да-а-а, я вижу, – это азалии? – спросила бабушка.
– Да-да, азалии, – поспешила ответить Эмма.
Теперь я замялся, не зная, как и когда ей сделать мой подарок. Она спросила что-то про погоду в Москве, я стал подробно рассказывать про климатическую разницу между столицами. Она внимательно слушала, изредка всхлипывая.
Эмма поставила вазу с моими азалиями на столик рядом с кроватью. Нашла на постели Соланж носовой платок и утёрла ей слёзы.
– У самой нет сил, – пояснила она. – Ты пока посиди с ней. Скоро придёт Виолет, сиделка. Она все хлопоты возьмёт на
