суетилась с чаем, резала хлеб и размазывала сливовый джем на бутербродах, Валя заснула. Досадно вздохнув и заботливо укрыв подругу пледом, Люся пошла пировать в одиночестве.
Утром Валя не могла выйти из уборной. Её тошнило и рвало, хотя желудок был абсолютно пустой. В минуту затишья Валя собралась пойти домой, но еле успела добежать до ванны, закрыв рот рукой.
–Так, – решительно сказала Люся. – Я звоню маме, вдруг у тебя тиф или ещё что-нибудь.
Валя со страхом посмотрела на неё. И вмиг, внезапная догадка, словно молния, пронзила её мозг. Ей даже стало хорошо, она умылась холодной водой и присела на край ванны.
– Люсь, ты только не сердись на меня, ладно…
– Чтооо?!
– Ну, обещай, что не будешь, тогда скажу.
– Валя… – внезапная догадка осенила и Люсю. – У вас было это? С Сашей?
Валя закрыла глаза и улыбнулась. «Спасибо, – прошептала она неизвестно кому, – теперь я буду ждать Санечку не одна».
– Валя, ты уверена?
– Ровно две недели и три дня, как он уехал.
– Как ты решилась, безумная? Война… И, потом....
– Что? Что потом? Я мечтала об этом, теперь у меня есть смысл, и у Саши, и у тёти Тани, и у всех!
Люся помолчала, соображала что-то в голове.
– Комсомолка, тоже мне. Вот только попробуй мне ещё свои нравоучения почитай!
Валя улыбнулась.
– И к маме всё же поедем, пусть скажет, что и как, ну и подтвердит.
В здании Городской клинической больницы им. Пирогова с первых дней войны размещался госпиталь для раненых воинов Красной армии. Больница работала в авральном режиме: принимала москвичей, раненных во время авиабомбёжек, помимо этого шёл непрерывный поток раненых бойцов, врачи работали круглые сутки. Спали один-два часа, и снова перевязки, операции, обходы. Ампутировали бесчисленное количество рук и ног, вывозили во дворы больницы, прикрыв тряпками. Главным было – спасти жизнь. В сознании людей включался некий механизм, блокирующий страх, жалость, боль, собственные желания. Надо спасать бойцов. Всё потом.
Люся всё-таки договорилась с мамой. Та велела прийти строго к двум часам дня и не позже. У неё час – всего час на личный отдых, и она сможет уделить им время. Ольга Алексеевна, мать Люси – опытный хороший врач, определить беременность – пустяк. Валя и Люся бежали на остановку, благо ходил транспорт. Самым ужасным было опоздать и подвести Ольгу, и так лишившую себя драгоценного сна. Запыхавшись, они, надев халаты поверх одежды, шли сквозь длинные коридоры больницы, заставленные койками с ранеными. Валя и Люся переглянулись – вот оно эхо, эхо войны. Окровавленные, обессиленные, отважные люди – кто-то лежит, кто-то ковыляет на костылях, тренируясь и приучая своё измученное тело, но в глазах каждого – пропасть, словно они все побывали где-то в ином мире, неведомом доселе никому. Они были там, проживали и видели ту, другую жизнь, и чтобы вернуть их сюда назад, в это временное затишье, пахнувшее болью и спиртом, надо
