акула. – Она бы сама… на тот камень влезла… да теперь знает цену ошибки, дурочка…
Губы дрожали – не от холода, а от мыслей о каменном алтаре, на который придется влезть. Мое лицо вытягивалось ровно так, каким его надеялся увидеть сир Нетфорд. Впрочем, у него еще оставался шанс.
Дверь распахнулась от дуновения ветра. Студеный поток прошелся по комнате, задев тяжелый подол и заставив кристаллы звенеть.
– Сюда нельзя! – первой опомнилась Фенора, но вслед за ветром уже входил старший Эквенор.
Это еще какая-то северная традиция? По которой любой ташерец может вваливаться в мою спальню без стука и разрешения?
– Что вы творите, ваша светлость? – шепеляво простонала прислужница, порывисто закрывая капюшоном мое лицо.
– Я не жених, – напомнил он равнодушно, топая по комнате громко и бесцеремонно.
– Все равно, сир Нетфорд… примета дурная…
Она торопливо осенила себя ритуальным знамением, когда трисольский шелк скатился на мой затылок, обнажив неудавшуюся прическу.
– Я не суеверен.
– А стоило бы! После всего, ваша светлость!
– Я принес… это, – герцог поставил на дамский столик высокую шкатулку. Открыл крышку и сухо пояснил: – Здесь разные украшения. Что-то фамильное, что-то отец привозил из походов, что-то дарили матери гости из Эррена… Кетрисс вручила шкатулку мне в день свадьбы, но я, признаться, о ней забыл. Полагаю, теперь это все ваше, ланта Экарте, можете что-то подобрать к наряду.
Приоткрыв рот, я так и стояла, вцепившись взглядом в гордого ташерца. Вроде и понимала слова, но никак не улавливала суть: что он от меня хочет?
– Я должен был еще вчера передать украшения Эйдану, – поморщился герцог, гуляя напряженным взглядом по моим светло-рыжим косам, уложенным огненной диадемой. – Или…
– Или леди Кетрисс, или Хари, или кому угодно, но не приходить сегодня утром в опочивальню невесты! – сурово отчитала его прислужница и замахала старческими руками. – Идите, идите, ваша светлость, пока боги нас всех не покарали!
– Фенора, прекратите! – он раздраженно дернул плечом и порылся в шкатулке. – Я сам решу, когда и куда мне идти. Что вам нравится, ланта Эллайна? – придвинул ко мне сияющий короб. – Возьмите сейчас, остальное я отнесу в хранилище Эйдана.
– Я не… не могу, – сглотнула я, с резким хлопком закрывая крышку.
– Это от какой же граксовой милости? – уточнил герцог, сжимая челюсть.
– Украшения принадлежали вашей матери и вашей жене. Траур окончится, и вы найдете им новую хозяйку, – прошептала с мольбой.
Не нужно унижать меня чужими вещами в и без того эмоционально тяжелый день!
– Ясно, – профыркал герцог и вновь открыл крышку. – Мать у нас с Эйданом была одна, хоть со стороны и не скажешь. Вот… эти будут хороши.
Он достал серьги – две крупные капли льда, застывшие на длинных цепочках, –
