у меня молоток! – Мальчик расплылся в улыбке, но тут же снова понурился и тяжко вздохнул. – Но пилить, конечно, будет.
– А за что кол?
– Не понимаю тангенсы и котангенсы.
– А синусы и косинусы? – невольно улыбнулась Вера.
– Тоже не очень, – со скорбным вздохом признался мальчик и торопливо добавил: – Да на кой они мне, эти синусы, век бы их не видеть! Вон, папка у меня – лучший механик в городе! И без всяких синусов. Я тоже в моторах здорово секу, даже ему иногда помогаю. Вырасту – в гонщики пойду. Не нужна мне вся эта математика.
– Нет, не скажи, с математикой все же лучше, – возразила Вера. – Она ум в порядок приводит. Это не я, это Ломоносов так сказал. Хочешь, я тебе объясню? Про синусы? У тебя тетрадка чистая есть? Да нет, учебник не нужен, – добавила она, увидев, что мальчик вытаскивает из портфеля до боли знакомый учебник Погорелова, – ты мне тетрадку дай, сейчас я тебе все сама нарисую. Тебя как зовут?
– Ваней.
– А меня Верой. Будем знакомы.
Вера очень быстро поняла, что Ваня Колесников отстал от школьного курса и наверстывать придется не только тригонометрические функции. Ей не раз приходилось видеть таких вот несчастных школяров, выпавших из учебного процесса. Отвлекся, заскучал, не уловил объяснение учителя, а дальше все идет само собой: вскочить на подножку уходящего поезда уже невозможно, поезд катит куда положено, а забытый пассажир остается на перроне.
Уже давно этот мальчик махнул на себя рукой, даже не пытаясь бежать за ушедшим поездом. На уроках математики сидел, тоскливо уставившись в окно, отставал все больше и больше и понимал, что, беги не беги, поезд все равно не нагонишь. Но Вера, ехавшая в поезде, заметила отставшего пассажира и решительно рванула стоп-кран.
Нащупав «точку отсчета», она начала объяснять материал – очень подробно и терпеливо, по миллиметрам, поминутно проверяя, понятно ли ему. Поэтому они продвинулись не очень далеко, когда дверь кабинета открылась и вышла директриса, а следом за ней – озабоченно хмурящийся дядечка в пиджачной паре, но без галстука. Пиджачная пара сидела на нем как-то косовато: ему явно был привычнее рабочий комбинезон.
– Нелюбина? – опешила директриса. – А ты что здесь делаешь?
– Здравствуйте, Анна Яковлевна, – Вера торопливо поднялась со стула. – Не ругайте Ваню, – обратилась она уже к обоим. – Он просто отстал немного. Я с ним позанимаюсь, и мы все нагоним.
– Ну, если сама Нелюбина с ним позанимается, – сказала директриса хмурому дядечке, – тогда я за него спокойна. Наша отличница! Вундеркинд!
Но дядечка уже настроился ругать сына.
– Вечно с тобой, Ванятка, одна морока! – Он перевел взгляд на Веру. – И охота тебе, отличнице, с таким оболтусом вожжаться?
– Он не оболтус. Просто он немного отстал, – повторила Вера. – Ничего страшного, мы все наверстаем.
Они договорились, что Вера будет приезжать к ним
