приезжать в незнакомые места ночью. Когда тебя сгружает автобус возле гостиницы в темноте и ты идешь с чемоданами, пытаясь понять, куда же занесло тебя на этот раз. А уж если придется выйти ночью, чтобы найти еды или купить воды, новый город всегда предстает интересным и загадочным. Громадные и немного пугающие улицы, непонятные заведения, огромные расстояния…
Назавтра, когда ты выходишь осмотреться при дневном свете, все уже совершенно другое. Улицы съеживаются, становятся проще и тривиальнее. Ты с трудом угадываешь в этой банальщине вчерашнюю загадочность. И, что еще хуже, теперь с приходом ночи магия больше не вернется, город так и останется таким же обыкновенным, лишь более темным.
Со Старым Плёсом все получилось по-другому. Первый раз мы его видели сегодня днем. Тогда он показался занятным городом, хоть и без каких-то особенностей. Сейчас же, в темноте, не освещенный ни одним фонарем, он казался средоточием всего странного и пугающего. Город словно раздвинулся в стороны, дома выросли, он стал огромным и страшноватым. Я шел впереди, и сердце ухало с каждым шагом. Город вокруг казался жуткой сказкой, и закрытые ставни лишь усугубляли страх и чувство опасности, исходящее от каждой пустой улицы. Я обернулся к Наташе.
– Может, рванем обратно?
Она неопределенно мотнула головой, и я сам себе ответил:
– Не, лучше не надо, плавание ночью на лодке еще никогда ничем хорошим не заканчивалось.
Мне внезапно стало казаться, что мы в какой-то кошмарной компьютерной игре, хреновом инди-проекте, где нет ни сюжета, ни особенной графики, а лишь плохо прорисованные домики, которые ленивый дизайнер, не желавший мучиться над интерьером и стеклами, закрыл ставнями. И внутри потому пусто, ничего нет и попасть туда можно, только случайно проскочив за текстуру.
И тут у меня вдруг появилась мысль – я понял, что́ мы еще не проверили, и обернулся. Наташа шла за мной как привязанная.
– Слушай, а ведь это же не православная церковь?
– А какая? Я, если честно, не понимаю.
– Ну, скорее всего, лютеранская, финской традиции. Ингрия.
– Ну какая еще Ингрия? Почему это сейчас важно? – Наташа начала заводиться.
– Тут раньше финны жили. Ижора. Это же Ингерманландия, ну?
– И как это поможет?
– У них у колокольни чаще всего свой вход сзади, и не факт, что он заперт, красть-то там нечего.
– Кирилл, тут и церковь заперта. О чем ты говоришь? Какая, в ж…, колокольня? – казалось, что Наташа сейчас взорвется.
Я попробовал разрядить обстановку:
– Ну, хотя бы пошли посмотрим, а там решим.
Она не стала дальше ругаться, а лишь мотнула головой. И на том спасибо.
На самом деле я должен был подумать об этом сразу, еще когда увидел церковь на картинке. Краснокирпичная простая колокольня, покрытая небольшой шатровой крышей. Наверное, меня слишком смутило название Старый Плёс, вот и не стал домысливать. Скорее всего, на оторванных страницах книги и
