женатый мужчина против не будешь, если я к тебе лягу? Мне кажется, что я от холода скоро просто сдохну.
– Ложись. И семья не против будет, я и сам жутко замерз. Только чур не приставать, мне в Бельдяжки нельзя, я женат.
Наташа пересела поближе, плотно прижалась, я обнял ее, и стало теплее.
– Про «не приставать» – это моя фраза. И вообще, в Бельдяжки ему нельзя, а в Старый Плёс поехал.
Может, она говорила что-то еще, но я уже не слышал, провалившись в такой нужный мне сейчас сон с надеждой на завтрашнее улучшение.
Глава 9
Я проснулся от очень болезненного ощущения: казалось, что кто-то ударил меня, причем изнутри. Я открыл глаза и понял, что надо мной звонит, раскачиваясь, колокол. Никого рядом не было, колокол звонил сам по себе низким, надтреснутым басом. Один удар, второй, третий.
И снова тишина. Колокол остановился. Он по-прежнему медленно раскачивался, но ничего не было слышно. Ужасно болела спина, привыкшая спать в нормальной кровати, а не скрючившись на колокольне. Что-то больно кольнуло в левой руке. Я посмотрел на нее и понял, что это Наташа вцепилась в нее ногтями. Сама она неотрывно смотрела на уже почти остановившийся колокол.
– Кирилл, вот что это было-то, на хрен?
Как мог, я попытался утешить ее:
– Ветер, наверное. Раскачал колокол, он и зазвонил. Ты даже не представляешь, как все звери в округе испугались. Наверняка они уже убегают отсюда с огромной скоростью. Хотя если это религиозные животные, то, может, и наоборот, мчат в нашу сторону.
Наташа криво усмехнулась:
– Как ты думаешь, а бобры верующие?
Я уже приготовился шутить, как вдруг услышал еще один звук, заставивший меня замереть на месте. Внутри от страха все свело, я не мог даже договорить начатую фразу, я сидел, слушал и ничего не мог сделать. Ошибки не было – где-то там, внизу, кто-то пел.
Наташа тоже услышала и дернулась.
– Ты слышишь?..
Я прервал ее на полуслове и закрыл рот рукой. Мы так и сидели в полнейшей темноте, как дикие животные, вслушиваясь в пение, больше похожее на плач. Сразу несколько человек, в основном женщины, пели что-то церковное жалобными и тонкими голосами. В воздухе запахло битумом.
Я убрал руку от Наташиного рта и попытался привстать, чтобы посмотреть, кто там поет.
– Только не вздумай слезать и проверять, кто это воет, – зашептала она.
Я присел на колени и попытался аккуратно выглянуть на улицу и рассмотреть поющих.
– Естественно. Что я, дебил?
Мы перешептывались, хотя вряд ли нас могли услышать поющие. Я осторожно посмотрел и увидел целую процессию с факелами. Людей не разобрать, видно лишь множество оранжевых огоньков и дым от них. Наверное, именно их запах я и принял за битумный.
Крыша закрывала мне часть здания, но видно было хорошо, что толпа выходила прямо из церкви, на колокольне которой мы укрылись. Судя по огонькам факелов, шли человек тридцать-сорок. Впереди растянувшейся по площади
