в блузе, накинутой поверх парадного облачения, с длинным кнутом в руке.
– Встань перед конем, так близко, как только сможешь, и хорошенько щелкни по земле. Крикни ему: «Ап!» – и щелкни в воздухе. Как на картинке у меня на фургоне, – велел Роберт.
Я легонько щелкнула кнутом по земле, чтобы приноровиться. Потом взглянула на Снега и щелкнула изо всех сил. «Ап!» – крикнула я. Он возвышался надо мной, как башня. Он стоял и стоял на дыбах, и его огромные черные копыта поднимались куда выше моей головы. Я щелкнула кнутом над головой, но, даже выбросив кнут, казалось, не приблизилась к коню.
– Вниз! – крикнул Роберт, и конь рухнул передо мной.
Я погладила его по носу. На руке у меня осталась черная краска, и я увидела, что и руки, и лицо, и юбка были испачканы.
– Надо было дать тебе блузу, – извиняющимся тоном сказал Роберт Гауер. – Да ладно.
Он вынул из кармана большие серебряные часы и открыл их.
– Опаздываем, – сказал он. – Поможешь Джеку подготовить лошадей ко второму представлению?
– Конечно, – тут же ответила я. Роберт Гауер взглянул на Дэнди.
– Ты любишь лошадей? – спросил он. – Хочешь с ними работать?
Дэнди ему улыбнулась.
– Нет, – сказала она. – Я по другой части. Лошади слишком грязные.
Он кивнул и бросил ей пенни из своего кармана.
– Ты чересчур хорошенькая, чтобы мараться, – сказал он. – Вот тебе за то, что ждала сестру. Можешь подождать у ворот и последить, чтобы никто не пробрался внутрь, пока я не приду собирать плату.
Дэнди ловко поймала пенни одной рукой.
– Идет, – с готовностью отозвалась она.
Так что Дэнди сидела у ворот, а я помогала Джеку вымыть Снега, причесать и украсить маленьких пони бубенчиками и султанами, напоить их и дать немножко овса. Джек усердно работал, но то и дело посматривал на Дэнди, которая сидела у ворот, напевая и заплетая черные косы, а за ней сияло и золотилось вечернее солнце.
3
Мы перешли грязный проселок, отделявший нас от ярмарки, только поздно вечером, когда снова посмотрели все представление до конца, и я задержалась почистить и накормить лошадей на ночь. Я знала, что Дэнди не против подождать, она мирно сидела на воротах и смотрела, как мы с Джеком работаем.
– У меня есть два пенса! – победно сказала я, подходя к ней и вытирая грязные руки о такую же грязную юбку.
В ответ она мило улыбнулась:
– У меня три шиллинга. Один я дам тебе.
– Дэнди! – воскликнула я. – Из чьего кармана?
– Старого толстого джентльмена, – сказала она. – Дал мне полпенни, чтобы я принесла ему попить, а то прозевал разносчика. Когда я вернулась, удалось подобраться достаточно близко, чтобы залезть в карман его бриджей.
– А вдруг он тебя узнает? – обеспокоенно спросила я.
– А то! – ответила она.
Дэнди знала, что с детства была красоткой.
– Но,
