конечно, замечательная, но… какая-то уж больно фантастическая.
Попов нервно постучал костяшками пальцев по столу.
– Видите ли в чём дело- начальство не станет разбираться, кто воскрес- хороший или плохой. Меня уволят, а, если это безобразие- я имею в виду воскресения- продолжится, больницу просто закроют… Хорошо ещё журналюги ничего не пронюхали…
Попов помолчал, потом поднялся, подошёл к Артёму и положил руку ему на плечо.
– Найдите того, кто это делает… И остановите его. Здесь не Палестина времён Иисуса Христа. Мы живём в другое время. Воскрешения нам ни к чему.
Главврач умоляюще посмотрел ему в глаза.
Артём отвёл взгляд и аккуратно снял руку со своего плеча .
– Хорошо,– сухо согласился он.– Мне нужен список сотрудников, устроившихся на работу в течение последнего месяца. Из них особое внимание обратите на девушек с длинными светлыми волосами.
– Это я вам и так скажу,– облегчённо вздохнул главврач.– За последний месяц, не считая грузчика на кухню, совершенно лысого, к нам устроились всего два человека. Две девушки. Две Светланы- бельевщица и санитарка.
Жизнь в больнице потихоньку входила в прежнее русло. После того, как воскрешение Соловьёва не состоялось, все решили, что имела место какая-то нелепая ошибка, и успокоились. Артём заметил это, едва выйдя от главврача. Никто уже не суетился, не требовал немедленно выписать домой; никто не шушукался по углам и не провожал недоверчивыми взглядами врачей. Больные деловито сновали от кабинета к кабинету, гремели вёдрами санитарки, спешили по своим делам врачи.
– Постойте!
На лестнице Артёма нагнал Попов.
– Я, честно говоря, весьма скептически отношусь к вашей версии, но, если то, что вы сказали, правда…
Он оглянулся и продолжил полушёпотом.
– Там, в подвале, в покойницкой, находится очень подходящая для воскрешения кандидатура. Маленькая девочка- единственная внучка. Мы её бабушку час валерьянкой отпаивали.
– Что же вы сразу не сказали!
Перепрыгивая через ступени, Артём бросился в подвал.
– Помните- мы живём в другое время!– крикнул главврач ему вслед.
На ступеньках больницы, безучастно глядя перед собой, застыла Катина бабушка. Она стояла на самом проходе, так что людям приходилось огибать её; время от времени тяжёлая стеклянная дверь, распахиваясь задевала её по руке,– пожилая женщина ничего не замечала.
В правой руке она держала наспех собранную сумку, левой- прижимала к груди потешного, разноцветного клоуна.
Наконец, женщина сообразила, что мешает движению, медленно спустилась вниз и понуро побрела прочь.
Катя, укрытая не первой свежести простынёй, лежала на каталке.
– Труповозка приехала!– крикнул кто-то в дальнем конце коридора.
Дверь в покойницкую бесшумно открылась и тут же захлопнулась. Вошедший почему-то не стал включать свет, а сразу уверенно прошёл к девочке.
