дрожания этой рыбины. Чтобы одно, в унисон, поглощало другое. Чтобы человек и фарт в этом дрожании слились воедино. Каспаров делает это. Но он всё делает слепо. Просто умеет и всё. А как – и сам не знает. Дар Свыше. Если бы он понял, что имеет, и научился бы сознательно извлекать пользу хотя бы из малой части того, чем владеет от рождения… По крайней мере, в шахматы его бы не обыграл никто и никогда.
– Даже компьютер?
– Компьютер тем более. Компьютер не способен подружиться с Удачей. Если машины начнут просчитывать триллионы комбинаций, а гений, вроде Каспарова, поймёт, как приручить фарт – выиграет человек.
– Ну а если машина просчитает все возможные варианты?
– При таком раскладе, по всем законам, самый вероятный исход поединка – ничья. Но ничьей не будет. Если совершенная машина сойдётся в поединке с человеком, который в силах совладать с Удачей, она сделает ошибку. Даже если её программа не способна ошибаться. Кстати, это всё применимо не только к шахматам.
– А поподробнее? – вкрадчиво поинтересовался я.
– А вот хер тебе. Моё мнение на этот счёт ты знаешь. Ищи дерево сам.
Я глянул на шахматную доску, где у меня вновь была проигранная позиция, отпил пива и посмотрел на балкон четвёртого этажа. Там стояла молодая девушка, даже девочка, а из квартиры доносилась ритмичная музыка. Александр также задрал голову вверх:
– О, первый признак приближения лета. На балконах появляются барышни.
– Скажи, Александр, чего ты ко мне прицепился?
Он усмехнулся:
– Гранёные стаканы сами по себе в руках не лопаются. Твои ведь слова?
– Мои… – кисло согласился я. – А у Измайлова что лопнуло?
– Пока ничего. Мои отношения с Измайловым несколько другого плана, чем с тобой. Сам всё поймёшь, – и, помолчав, добавил. – Измайлов – халявщик.
– И что?
– Ничего.
– А ты кто?
– В общем или в целом?
– В конкретном.
– А если в конкретном, ходи, тебе шах.
Зае…сь. Поговорили. Люблю шахматы.
Глава 11
Не от сильных идёт Беда на сильных, А от слабейших. Известно ли это?
– Ну что, мыслитель, ты сегодня, кажется, собирался к Измайлову? Ещё не передумал? – Александр вышел из душа, растираясь махровым полотенцем. – Вставай, судьбу проспишь и не заметишь смены настроения. Опять летал?
Он ночевал у меня на Саянской. Отказался от дивана, постелил себе на полу, а теперь проснулся и бродил по квартире, не давая спать заодно мне тоже. Я, разумеется, не выспался.
– Сколько
