дверь, вернулся в кабинет, упал в кресло, откинул назад голову и закрыл глаза. Закрыл и замер без движения.
Я вынул из кармана исписанные листы бумаги, провёл по ним ладонью и, свернув в трубку, подставил к глазу на манер подзорной трубы. Оглядев, таким образом, помещение, повернул «объектив» в сторону окна:
– Игорь, я тексты принёс. Будешь просматривать?
Прозвучало это, видимо, как издевательство. Однако Измайлов никак не отреагировал на «идиотское предложение».
Тогда я встал, подошёл к столу, положил стихи в пепельницу и, щёлкнув зажигалкой, которую нашёл там же, поджёг бумагу. Листки разгорались вначале лениво, но потом всё увереннее и увереннее. Вскоре над пепельницей поднялся танцующий регги столб огня. Огонь читал стихи и плясал под музыку песен скрытых за этими стихами. Я «грел руки» над импровизированным костром, а владелец офиса, открыв глаза, пожирал его взглядом, и живые протуберанцы пламени поглощались неподвижными зрачками.
– И в том краю я снова вознесусь…
– Мы молчим. Я стою спиной к Измайлову, не оборачиваюсь, но знаю – он сейчас продолжит.
– Снова вознесусь… Значит, будем наслаждаться тишиной. Тишина – единственное положительное из того, что имеем в этой замкнутой жизни. Так, вроде? – он щёлкнул языком. – Всё-таки, слишком быстро. Слишком быстро… Я рассчитывал на то, что ещё имею время. Жаль.
Огонь погас. От стихов остались лишь чёрные ингредиенты бумаги. И белый дымок…
– Ты ведь знал, что я тоже знаком с Александром?
– С кем? А… Я понял это, когда у Федяева ты воспроизвёл его фразу. Мне он тоже советовал тишиной наслаждаться. В своё время… Вот… Слушай, будешь пить? – Измайлов поднялся из кресла, потянулся, подошёл к бару и достал бутылку шотландского виски вместе с двумя фужерами. – Давно не пил, – он остановился, держа всё это в руках. – Представляешь? Я мечтал напиться в день, когда одержу свою главную в жизни победу, а в итоге, напьюсь, когда потерпел своё главное поражение. То есть, сейчас.
– Так серьёзно?
– Да брось ты. Серьёзно, не серьёзно… – он поставил фужеры на журнальный столик и разлил в них содержимое бутылки. – Этот день должен был прийти, и он пришёл. Плохо, что не успел довести до конца задуманное. Но я не жалею. Что хотел, я сделал. Иди, налил уже.
Выпили. Поставили на столик фужеры. В это время зазвонил один из телефонов. Игорь поднял трубку:
– Что? Ну, оставь ключи в машине и иди отдыхай. Что? Да кто её тронет? Иди домой, ты мне сегодня не понадобишься, – выключил телефон и повернулся в мою сторону. – Водитель беспокоится. Ещё по одной? – и, не дожидаясь ответа, разлил опять.
Я не любил виски, но тоже выпил до дна.
– У тебя есть чем-нибудь запить?
– А вон там, в баре, возьми, что захочешь, – он поставил свой пустой фужер. – Ты знаешь, я даже рад, что всё определилось. Падать, конечно,
