жизни, когда я сделался «учителем-танцев», оформилось в определенное чувствование, а затем, когда благодаря этой моей профессии я стал сталкиваться с людьми разных «типностей», то постепенно убедился и сознанием своим, что подобные разговорные языки, или скорее так называемые «грамматики» таких языков, составляются людьми, которые являются в смысле знания данного языка такими типами из среды нас, которых многоуважаемый Молла Наср-Эддин как-то характеризовал так: «Если бы их не было, то наши свиньи никогда не различали бы качества апельсинов».
Этого сорта люди, приобретающие по достижении ответственного возраста в процессе нашей ненормальной жизни тоже из-за гнилой наследственности и тошнотворного воспитания свойства «моли-пожирательницы» такого именно рода добра, уготовленного и оставленного нам нашими предками и временем, не имеют никакого понятия и наверно даже не слышали о том явно кричащем факте, что в подготовительном возрасте в мозговой функционизации всякой твари, также, конечно, и у человека, приобретается особое определенное свойство, автоматическую осуществляемость и проявляемость которого древние корколанцы и прозвали «законом-ассоциации», и что у каждой жизни, особенно у человека, процесс мышления его протекает исключительно в согласии с этим законом.
Ввиду того что мне пришлось коснуться здесь случайно вопроса, сделавшегося за последнее время одним из моих, так сказать, «коньков», именно о процессе человеческого мышления, я считаю возможным, не дожидаясь предназначенного мною соответствующего места для освещения этого вопроса, уже теперь, в первой главе, высказаться хотя бы только относительно той ставшей мне случайно известной аксиомы, что на Земле в прошлом во все века было обыкновением, чтобы всякий человек, в котором возникает дерзание иметь право считаться с другими и самому считать себя «сознательно-мыслящим», уже в начальные годы своей ответственной жизни был бы осведомлен о том, что вообще у людей имеются два рода мышления: один род – это мыслями, для выражения которых и употребляются слова, всегда имеющие в себе смысл относительный; а другой род мышления, который свойственен как человеку, так и всем животным, есть, как я бы его назвал, «мышление-формой».
Этот второй род мышления, «формой», которым и должен собственно говоря восприниматься и, после сознательного сопоставления с уже имеющимися сведениями, усваиваться точный смысл также и всякого писания, образовывается в людях в зависимости от условий географического места их нахождения, климата, времени и вообще всего окружающего, в которых произошло возникновение и протекало их существование до совершеннолетия.
Согласно этому в мозгу людей различных рас и положений и живущих в разных географических местностях, об одном и том же предмете или идее, или даже целом понятии, образовываются совершенно самостоятельные некие формы, которые во время функционизаций, т. е. ассоциаций, вызывают в их существе то или другое ощущение, субъективно обусловливающее определенные представления,
