спешите, Ольга Андреевна, – попросил он шепотом, – пройдемся поодаль от них.
Войковский кивнул в сторону Маши и Алеши. Те шли вдвоем рука об руку и казались вполне довольны обществом друг друга.
– И вас не смущает, что ваша невеста предпочитает вам кавалера помоложе? – еле слышно проговорила Ольга.
Сердце ее екнуло. Она только сейчас вспомнила о факте, который, как и само появление Войковского, стал для нее неожиданностью.
– Невеста? – Антон не понимал, о чем идет речь.
– Граф Р. оказался человеком продуманным и готовит приданое для Машеньки, имея в виду вас.
– Жаль, что он меня об этом не предупредил. Иначе бы я прямо сказал ему, что его чаяния напрасны.
Оля остановилась и внимательно посмотрела на Антона, желая понять, не обманывает ли он ее. Ей показалось, со слов Маши, что это давно решенный вопрос. А теперь оказалось, что сам князь ничего не знает. Она не могла не обрадоваться и, хоть и пыталась, отвернувшись, скрыть свое довольство, княжич все же заметил это.
– Простите, что не написал вам. Поверьте, я очень хотел. Но вы всегда так неоднозначны. Мне сложно понять ваши истинные желания и намерения.
– Это не непонимание, – сказала Ольга уверенно. – Это недоверие. И я не понимаю, как вы можете не доверять мне, видя мои глаза? Мне казалось, они без слов все вам говорят.
Антон не нашелся, что ей ответить. И пускаться в пространные объяснения о своих бывших помыслах, теми, которыми он жил до встречи с ней, не спешил.
Тем временем маленькая графиня вела друзей дорогой, пролегавшей между небольшого сада. Вишневые деревья, кусты малины и смородины отцветали, но от них все еще веяло приглушенным сладким ароматом. На безоблачном небе появились яркие звезды, и они с лихвой освещали им путь. Подул легкий ветер, и девочка вздрогнула от прохлады. Алеша снял фрак и накинул ей на плечи. Ольга с вызовом посмотрела на Войковского. Он, догадавшись, скинул мундир, но девушка от своей природной строптивости отвергла его. О чем, впрочем, сразу пожалела, так как ей давно уже было зябко.
Тем временем Маша остановилась у небольшого флигеля, стоявшего в самом конце усадьбы, у забора. Машенька, не задумываясь, шагнула к двери и открыла ее. Вместе вошли внутрь.
Маленькое помещение флигеля служило прислуге сразу и кухней, и столовой, и спальней. По краям стояли широкие лавки, над ними висели прибитые к стене доски. На них лежали крестьянские детки, по двое на каждой. Они увидели гостей и воззрились на них сверкающими глазками. В хате пахло свежим хлебом, похлебкой и дымом. Тут жило много народу, все равно было чисто и опрятно.
У грубо сколоченного дубового стола сидел старый бородатый дедок, а у печи кашеварила дородная женщина. Дед был одет в длинную рубаху, подпоясанную бечевкой, и широкие штаны. Крестьянка в сером платье и свежевыстиранном фартуке. Они завидели господ и Машеньку и раскланялись им. Один из старших детей, зная, зачем она здесь, спрыгнул сверху, освободил нижнюю
