что ты купила? – Сережа мчался ей навстречу
– Сынок, папа дома? – доставая из сумки леденцы она перебирала в сумке документы. Мальчик заглядывал туда вместе с ней и Нина его оттолкнула, внимательно заглянув в глаза.
– Я видел его вон там, – закричал Сережа и показал в сторону дома Ани.
Там никого не было.
– Когда ты его там видел? – переспросила Нина, но мальчик уже мчался к гурьбе ребят на колхозном дворе. С высокого сарая дети, как камешки сигали вниз, чтобы успеть к раздаче Сережиных сладостей.
– Вот олух… Все раздаст… – гневно бросила Нина и пошла домой.
Простыни, покрывала, скатерти, одеяла, развешенные на веревках по всему двору, развевались от порывов ветра. Там суетилась Тоня. Увидев это, Нина нахмурилась.
– А Коля где? – сторого спросила сестра, как только подошла Нину.
– Что ты тут расхозяйничалась? – Нина оттолкнула Тоню в сторону и стремительно скрылась в доме.
– Я помочь тебе хочу, – словно ожидая это, выпалила Тоня.
– Не нужна мне твоя помощь, – еще сильнее раздражалась Нина.
– Я завтра уеду, – в сердцах бросила Тоня и пошла срывать высохшее белье.
Через час, высыпав горячую картошку в тарелку, и налив в стаканы самогон, Нина громко и радостно пригласила сестру:
– Идем ужинать. Я селедки купила… С картошечкой… Зарплата сегодня.
Тоня, управившись с бельем, покорно подошла к столу, а следом вбежал Сережа и плюхнулся на лавку. Выхватывая самую маленькую картошку в тарелку он густо поливал ее сметаной. Не то от голода, не то от того, что его ждали на улице мальчишки, он с аппетитом уминал еду. Женщины, наблюдая за ним, улыбались, но разговор не вязался.
Нина кивнула на стопки с самогоном:
– Давай выпьем.
Нина и Тоня были похожи характерами: обе вспыльчивые, резкие в общении, никогда и ни в чем не шли на компромис и этим они себе наживали недрожелателей, да и меж собой не дружили.
Внешне, хоть и было маленькое сходство, но Нина была видная, статная с огромной копной темных вьющихся волос. Этим она пошла в мать. Ее сестра – маленького роста, всегда с опущеной головой. Тусклые тонкие волосы и невзрачное лицо простушки. Ее взгляд излучал чувство зависти и обиды.
– Хорошо живешь, Нинка. Полон двор всего. Хозяйсво, как у фермера. Да и помощь у тебя есть, не то, что у меня… Вон какой огород… Все растет. Коля хозяи у тебя, не то, что мой Иван… Счастливая ты! За тебя, сестра, – с горечью выпалила Тоня и медленно потянула налитое.
Нина сидела и медлила, обдумывая каждое слово сестры. Тоня с аппетитом ела молодую картошку с селедкой, луком и зеленым салатом.
– Счастливая говоришь? – вдумчиво проговорила Нина, а затем выпила.
– Ешь, ешь, сынок, – обняла и погладила по голове Сережу Тоня. Мальчик преданно терся о бок родственницы.
– А как же Юлька моя? – крикнула Нина. Не то от жалости, не то от крепкого самогона лицо ее вытянулось, покраснело
