фикусы и пальмы в кадках на подоконниках. Эти две комнаты для Нелли – добрая память детства. Они с мамой, тогда не ругаемой «мамашей Дубовских», ездят в этот дом (на первом этаже метро). Стол накрыт плетёной скатертью поверх бархатной. В окне железный Феликс и автомобили вокруг него, как в почётном хороводе. Когда родину рушили, Феликса уронили одним из первых. И родину – следом.
– Я научу её отваривать макароны, убирать пыль. Это элементарно. Но вынести гостям пунш или ананас…
Глупо пенсионерка планирует не только дотягивать до дня мизерной пенсии, но делать приёмы, потчуя «гостей» дорогими продуктами. Она немного ненормальная. Муж умирает, она выпивает не пунша, который, наверное, никогда не пила, а транквилизаторов. В больнице откачали.
Папа Борис Иванович Дубовских протащил Нелли в институт Дружбы Народов, дотащив до диплома. С учёбой у Нелли оказалось плохо. С дружбой – хорошо.
Май восемьдесят третьего. Через пять месяцев после смерти Брежнева. Нелли любит летние московские вечера, когда родня наслаждается подмосковными на даче. И квартира битком. Не только в летнее время, но и в майский посадочно-дачный уикенд. Компании, выпивки, танцы, вызовы милиции соседями. Каникулы впереди. «Нелька, у тебя брови, как у генсека» «Она с ним под одной крышей!»
Хотела избавиться, но тянула… У Мани, например, детей ноль. Три кошки: Бимби, Фунтик и Амалия. И любит их, наверняка, больше Илоны. Девочка худая, а голова не маленькая, какая-то квадратная и напоминает монитор с диагональю девять дюймов. Фамилия её отца Форейла. Такие непонятные фамилии у этих цветных. С прыщами по чёрному лицу и вонючий. Нелли краткое время лишилась ума от его толстых губ, двух пиявок в моменты детородного движения. Презервативы он выкидывал прямо в окно. И они, студент и студентка, утром проходя Кутузовским проспектом, видят их на тротуаре: «Ха-ха-ха!» Но как-то он – мимо аптеки…
Илона (всегда загорелая), робкая, боявшаяся подполковника Дубовских, не полюбившего её ещё в утробе Нелли Дубовских. Илона тоже Дубовских. Нелли в те дни и годы выкрикивает: «Не нужен мне берег не советский, и Африка мне не нужна!» Мама Дубовских лишилась домработницы и терпит девочку, имея на неё виды. Но никто не думает (кроме Мани) нацелить маленькую негритянку на приготовление ресторанных напитков и блюд. Да, макароны, овсянка…
Навыки, как мыть и убирать, у Илоны от домработницы, которая превратилась в бывшую, став торговкой в табачном ларьке. Илона забитая. У Мани ей нормально, ведь она нравится Мане. Конечно, не так сильно, как Амалия.
Проект «Неродной мальчик» рухнул, мальчика можно отдать Мейеру. И тот увёз Игорька. С ним никаких материальных потерь. С Илоной не так – пришлось дать денег для устройства в однокомнатной квартире в Медведково.
Родители на Сходне. Перед новым бой-френдом у неё хватало плюсов (не только золото кудрей). Автомобиль (по тому времени) неплохой. И, конечно, «Атморос». В тёмных коридорах умиравшего института только у неё электроэнергия, так как есть деньги на её оплату.
