был тайным агентом московской разведки, объясняла почтение московских властей и книжников к его «отчету» (тот же Суханов был явным агентом царя всея Великия России, и его посольский отчет 1650 г. стал еще более популярным[12]). Но этот домысел не находит никакого подтверждения ни в самом «Хожении за три моря», ни в иных источниках. Так чем же объяснить столь счастливую судьбу рассказа тверского купца о его приключениях?
Ответы на эти вопросы я постарался найти и изложить для читателя во второй части вводного очерка. Насколько это получилось – судите сами. И, как шутливо заметил один древнерусский книжник, «чтите, исправливая, Бога для, а не кляните, понеже книги ветшаны, а ум молод, не дошел». А другой, ясно сознавая трудности работы историка, сказал всерьез: «И аще Господь восхотел писанию сему быти, и никто же отвергнути оное смеет».
«Хожение за три моря» в книжном контексте
Хожения гостя Василия и купца Афанасия
Афанасий Никитин, русский путешественник XV века – личность хрестоматийная. Тверской купец, в конце 1460‑х – начале 1470‑х гг. сходивший в Персию, Индию, Эфиопию, Аравию и Турцию, описал свои приключения в «Хожении за три моря». Там сказано всё, что мы о нем знаем. Среди современников он совсем не был знаменит; практически никому неизвестен. Но сегодня имя Афанасия Никитина в России знают все, хотя мало кто даже из ученых понимает – почему. Ведь похожих «хожений» с XII в., когда они вошли в моду, до времен Петра I, когда их стали вытеснять записки иной литературной формы, было написано великое множество. Среди них немало воистину замечательных и в свое время очень популярных, сохранившихся в гораздо большем числе рукописных копий, списков, чем «Хожение» Афанасия Никитина.
Ходить по разным странам русские люди издавна любили, и читать о «хожениях» – тоже. Тонкость состояла в том, чтобы странствовать среди чуждых народов в неведомых странах без оружия, в одиночку или с малым числом спутников.
Так игумен черниговского монастыря Даниил ходил в начале XII в. в Святую землю, а архиепископ Новгородский Антоний (Добрыня Ядрейкович) отправился в начале XIII в. в Царьград (их сочинения в рукописях часто соседствуют). В святых местах Константинополя побывал в середине XIV в. новгородец Стефан, а в конце столетия – Игнатий Смолянин. В начале XV в. Царьград, Афон и Палестину плодотворно посетил дьякон Троице-Сергиева монастыря Зосима. Во второй половине столетия иеромонах Варсонофий дважды сходил (1456 и 1461–1462), не чураясь одних караванов с мусульманами, в Палестину, Сирию, Египет и на Синай, причем тамошние мамлюки принимали его вполне доброжелательно.
Ходили по святым местам, описывая их, и торговцы, вроде Афанасия Никитина. В конце XIV в. дьяк великого князя Московского посетил по торговым делам Царьград, описав для души его храмы и монастыри. Прямо перед Афанасием, в 1465–1466 гг., гость, т. е. богатый заморский купец Василий, совершил странное, но наиболее близкое
