под сердцем шевелится, не виноват, ему родиться не запретишь.
Но не зря говорят: одна беда не ходит. Пришла беда – открывай ворота. Папка нажрался с горя до поросячьего визга и перевернулся на тракторе. Придавило сильно, смяло, как бумагу, лёгкие ребром пропороло, не спасли.
На похоронах мужики его свадебной водкой поминали да молдавана матюгали. Маму в больницу с кладбища на скорой увезли – инфаркт. А у меня, восемнадцатилетней, ребёночек в утробе бьётся – трепыхается. И жить не хочется.
А надо.
Тот отрезок жизни густым непроглядным туманом всегда затянут был, не вспоминала, не хотела, мысли горькие от себя гнала, а тут – на тебе – выплыло.
Лена вздохнула, кисточки отмыла, в банку с водой сунула, Дымка на руки подхватила, к груди прижала, гладить начала. Успокаивает мурканье-то. Всё-таки родная душа.
Мама после инфаркта как-то с Божьей помощью выкарабкалась. Фельдшерица на дом ходила, уколы колола.
Дочка, маме – внучка, родилась в срок, черноглазая, чернобровая, милоты необыкновенной. Говорят, смешение кровей красоту даёт. Не врут.
Имя выбирать не пришлось – давно было придумано, ещё папашей непутёвым. Лилиана. Так маму Афанасову звали, он хотел. Пусть.
Лилиана – это по паспорту. А по-нашему, по-простому – Лиля. Так её и до школы, и в школе звали. А как в Питер уехала, так Лилианой назвалась, полным именем, красиво, по-взрослому. А теперь получит диплом юриста, и вообще – по имени-отчеству, Лилианой Афанасовной станет.
Чудно.
Необычно, да? Но красиво.
Когда имя и отчество по отцу давала, ещё надеялась на чудо, думала: а как вернётся? Ну не мог он их бросить! Видно, что-нибудь на родине сильно серьёзное случилось, раз так всё…
Но чудеса, видимо, только в книжках бывают. Не вернулся Афанас. Столько лет прошло, а всё помнятся руки сильные да ласковые, и говор мягкий, плавный, не наш.
Теперь дочке 22, сама скоро мамой будет. Позвонила, мялась долго, вокруг да около всё, а потом призналась – в положении. А диплом на носу. Говорит: «Так всё не вовремя, мам!»
Эх, доченька, дети, они не выбирают, когда им родиться. Взрослые выбирают. А деткам расплачиваться.
Короче, слово с молодых взять пришлось, что распишутся они там, в своём Питере. Не надо свадьбы, ну её, перевод деньгам, главное, что вместе с первого курса, проверили, чай, друг друга. Только пусть ребёнок родится в браке. Чтоб и по документам – и папа, и мама.
И бабушка.
Лена подняла Дымка с колен, прижала к себе, как ребёночка. Покачала. Самой-то не смешно? Я – бабушка? Дымок, слышишь? Ба-буш-ка… Не знаю…
А что – нет-то? Бабушка и есть. Вон, и зрение подводит. Из-за компьютера, что ли, или и впрямь – старость не за горами? Сорок осенью стукнуло. А сорок лет, говорят, бабий век.
Зато в 45 – баба ягодка опять.
Лена
