посредника, очевидно, имея в виду Моисея. Значит, Бог через наставления Ангелов и посредством написания Моисеем Скрижалей, дал евреям законы; отсюда следует, что есть дающие, есть принимающие и есть посредник, но при чем здесь единственность Бога. Ясно только то, что это замечание не отражает никакой Троицы, о Которой говорит свят. Феофан.
(21) Итак закон противен обетованиям Божиим? Никак! Ибо если бы дан был закон, могущий животворить, то подлинно праведность была бы от закона;
Сплошная софистика. Какая может быть связь между законом и животворением, животворением и праведностью? Не для животворения даны законы, и праведность не способна животворить, но только Бог. Аврааму были даны обещания о Христе – Спасителе мира, но при чем здесь закон, данный на Синае? Павел всячески старается убедить слушателей в ненужности и упразднении закона Божия, однако, боится засвидетельствовать это прямо, без обиняков. Ни закон, ни вера, сами по себе, не умерщвляют и не оживляют, и не делают людей праведниками. Животворит Бог, и душу отнимает (умерщвляет) Бог. Даже став праведником, человек не может стать Богом и отменить закон, данный Богом. Закон и вера – средства «производства», которыми необходимо воспользоваться, чтобы стать праведным, чтобы Бог благоволил к тебе и исполнял твои праведные желания: воскрешать умерших, камни превращать в хлеб, жезл в змею, а змею в золото.
(22) но Писание всех заключило под грехом, дабы обетование верующим дано было по вере в Иисуса Христа.
Писание всех сделало грешниками?! Какая безапелляционная категоричность в суждениях! Одно слово «всех» – чего стоит! Благо – Бог не подвластен мнениям людей и, наведя Потоп на землю, не всех заключил под его водами, но сохранил восемь человек. И никто не замечает кощунственных высказываний Павла, выставляющего Бога виновником греха и смерти.
(23) А до пришествия веры мы заключены были под стражею закона, до того времени, как надлежало открыться вере.
До пришествия веры…, как будто до пришествия Христа не было веры, и как будто до Потопа не существовало нравственных принципов на земле, позволивших спастись Ною и его семье. Надо быть честным и не обманывать ни себя, ни других, и признать, что, во-первых, спасительные обетования Божии реализуются не на всех верующих. Ведь и бесы веруют! Разве все, верующие во Христа, становятся праведниками? Разве все христиане спасаются? Да, вера – великая вещь, но ее нельзя абсолютизировать, ибо она – средство, а не панацея. Во-вторых, никто не упразднял закон, вопреки настойчивым заверениям Павла; но и по сей день верующие находятся под стражею закона. Или для христиан, верующих во Христа, закон не писан?
(24—25) Итак закон был для нас детоводителем ко Христу, дабы нам оправдаться верою; по пришествии же веры, мы уже не под руководством детоводителя.
Кого он имеет в виду под местоимением
