этот персонаж просидел в темноте и чем питался? Или он и вправду призрак? Прежняя мысль о том, что владельца голоса можно не опасаться, перестала казаться разумной.
– Да, слышимость превосходная, – подтвердил я, – хотелось бы еще наладить визуальный контакт. У вас тут свет включается?
– Уж не обессудьте, с этим помочь не могу. Только поговорить. Диковинное дело, я могу с вами говорить! Давайте побеседуем! – в голосе звучал восторг и нетерпение.
У меня такой энтузиазм вызывал определенные опасения. Ёшкин крот, да в такой ситуации всё вызывало опасения!
– Простите, а вы кто? – решил я для начала познакомиться.
– Замок.
– Вас так и зовут – Замок?
– Нет, моё имя Гисидор.
– О, прям как у этого замка! Вас назвали в его честь или его в вашу?
– Не как у замка. Я и есть замок.
Тут я завис. Любопытно, известны ли в психиатрии случаи, когда пациент воображает себя замком? И насколько такие персонажи могут быть опасны? Представления не имею, как общаться с умалишёнными. В голову приходило только что их не нужно злить и пытаться образумить.
Я постарался продолжить диалог на позитивной ноте:
– Это радует, ведь я думал, что вы призрак. Разговаривать с замком куда приятнее.
– Упасите, что вы! И как такое могло прийти вам в голову, ведь призраки – это сказки для детей! Неужели вы до сих пор в них верите?!
Только тут я начал замечать, что не могу определить даже направление, откуда доносится голос. Он точно был не у меня в голове, а прилетал будто сразу отовсюду. Акустика здесь такая, что ли? Я завертел головой в попытке лучше сориентироваться по звуку и сказал:
– Знаете, в такой темноте даже о себе сложно сказать что-то определённое. А вы где сейчас находитесь относительно меня?
– Я всегда в одном месте. Вернее было бы сказать, что это вы находитесь во мне.
Что ж, логично, если принять его точку зрения. При этом мои упражнения с вращением головой помогли лишь в одном – удалось немного размять шею, а местонахождение собеседника так и остался неясным.
– Да, мог бы сам догадаться. И в каком месте вас я нахожусь?
Голос какое-то время молчал, затем задумчиво произнёс:
– Очень интересный и при этом весьма непростой вопрос! С некоторым недоумением и смущением вынужден признать, что затрудняюсь дать на него внятный ответ. Прежде всего потому, что не обладаю достаточным пониманием своего устройства для определения в нём чьего-либо местоположения и уж тем более, для объяснения этой позиции. Это и не удивительно, ведь у меня не имеется способов наблюдать самого себя, а исходя из этого, и возможности делить себя на части и давать им какие-то именования. Особое смятение вносит тот факт, что я впервые встретил существо, которое меня слышит и понимает столь достоверно!
– Вы что же, всю жизнь ни с кем не общались? Как тогда научились говорить? – Я вступал на опасную дорожку логических споров с безумцем, но
