style="font-size:15px;"> Точнее, нет, та мысль была предпоследней.
А последняя приходит вместе с резкой болью, удушьем, теплом опорожняющихся кишечника и мочевого пузыря, темнотой, судорогами.
«Они хотят имитировать мое самоубийство…»
Когда сил терпеть больше нет, вот совсем ни капельки не остается – боль вдруг оканчивается.
Барбара выходит из петли, опасливо смотрит на «освободителей», на прикуривающего сигарету Флетчера.
Невероятно – почему-то люди не обращают на нее никакого внимания.
– Просто вы мертвая, док. И я тоже мертвый.
Обернувшись (Гарри, садовник, все-таки не стоило ему выкидывать такие штуки с его больным сердцем), Барбара видит собственное тело, болтающееся в петле, и кричит от ужаса:
– Нет! Я не хочу умирать, нет!
Гарри пожимает широкими плечами:
– Так вроде мы и не такие уж и мертвые, док. Все оказалось не очень страшно. Я, наверное, погорячился со своими обвинениями. Вас заставили. А потом тоже не пощадили. Нам, конечно, здорово не повезло. Но ничего, правда все равно рано или поздно станет известна. Пусть мы умерли, но пленки-то остались!
– Какие пленки? – машинально поинтересовалась Барбара, наблюдая за «освободителями». Они, снимая перчатки, пристально оглядывали кабинет, явно пытаясь понять, насколько естественным выглядит «самоубийство». – Какие пленки, о чем ты?
– Пленки, на которых записаны ваши разговоры с Мэрилин. Есть и запись, где этот агент берет вас за горло, заставляет убить Монро. Катушки спрятаны в надежном месте. И о них никто не знает, ни эти агенты, ни полицейские! Я кое-что сделал перед тем, как первый раз отправиться в полицию… Да уж, не стоило мне так сокрушаться по поводу грузовика. Теперь-то я уже понимаю: спасти Мэрилин не было никаких шансов. У этих ребят, которые брали вас за горло, все схвачено, в том числе и в полиции…
На какой-то момент Барбаре стало любопытно: что за записи, как у Гарри получилось их сделать?
Но в следующую секунду часть дома словно растворилась в воздухе. И там, где находилась стена, появилась странная необычная панорама.
Барбара увидела тропинку, пролегающую в сочной изумрудной траве, а еще сбоку было озеро, и вдалеке махали руками какие-то люди… Видневшийся вдали мужчина напоминал отца: высокий, худой, улыбающийся…
Папочка не произнес ни слова.
Но Барбара каким-то странным образом поняла, что он мог бы сказать.
Что произошедшее с ней – это не страшно, а радостно.
Что вот-вот можно будет увидеть всех своих родных. И еще того, кто ближе всех родных и чья любовь всегда все принимает и прощает. И вот это – самое главное. А все остальное – суета…
«Катя совсем с ума сошла со своей любовью. Не понимаю, как можно быть настолько безответственной, ни на что не обращать внимания! К ней в дом залазят какие-то ненормальные, бьют ее по темечку – а ей все равно. В ванной вдруг обнаруживается видеокамера – опять-таки, по барабану! Да, все люди – разные, и реакция на события у них разная. Я, конечно,
