И у него была такая же реакция, как сейчас и у вас.
– А его, что, убили? – спросил, кивнув на могилу, я.
– Да, убили. Во дворце, в подвале. Ночью. Он, как и вы, работал там сторожем. Пырнули несколько раз ножом.
– А кто его убил?
– Наркоманы. Двое их было. Молодые, обоим лет по двадцать. Залезли через окно. Надеялись чем-нибудь поживиться, чтобы наскрести на очередную дозу. Ну и на него, вот, наткнулись.
– Их нашли?
– Да, нашли. Был суд. Обоим дали по восемь лет. Один в тюрьме умер от туберкулёза, а другой выжил. Освободился, живёт сейчас где-то в районе. А может уже и не живёт. А может уже и в ад отправился. Я не знаю.
– Вы об этом кому-нибудь рассказывали?
– Конечно, рассказывали. Но на нас только пальцем у виска крутили. Мы с матерью пытались даже договориться с Первушиным, чтобы нас в годовщину гибели отца, в эту ночь, пустили побыть во дворце. Так он в психушку звонил! Совсем, мол, тут бабы от горя помешались. К нам из психушки приезжали. Вот так, – поднялась с места Ольга. – Ну что, поехали?
«Сказать ей или не сказать, что я устроился во дворец сторожем не случайно? – размышлял я, когда вёз её обратно домой. – Нет. С этим пока, наверное, лучше повременить. Обговорю-ка всё лучше сначала с моим прокурором…».
У Веньки от моего рассказа вытянулось лицо.
– Ты только на меня психушку не вызывай, ладно? – попросил его я.
– Да я и не собираюсь, – заёрзал он. – Но ты уверен, что тебе всё это не приснилось?
– Уверен, – заверил его я. – Я видел этого покойника так же, как вижу сейчас тебя.
– Хм!.. М-да! – хмыкнул мой бывший сокурсник. – Вот так история!
Я развёл руками.
– Слушай, – задумчиво пробормотал Венька. – Вот ты говоришь, что у него была газета. А ты не обратил внимания, она была старая, эта газета? Ну, в смысле, по виду.
– Нет, не старая, – помотал головой я.
– Ты уверен?
– Уверен. Что я, старую газету от свежей не могу отличить! Старые газеты – они желтеют от времени. А эта газета была белая, вышла не далее как день-два назад. А чего она тебя вдруг так заинтересовала?
– Ты футболом не увлекаешься?
– Не увлекаюсь, – помотал головой я.
– Я вот им тоже не увлекаюсь. Но я, тем не менее, знаю, кто такой Рональдо.
– Я тоже знаю, – выставил глаза я. – Футболист. У него ещё физиономия такая своеобразная. Его ещё «зубастиком» называют… Постой! – ахнул я; мой мозг как будто пронзила молния. – Так этот Рональдо – он вроде бы уже не играет!
– И давно не играет! – вскинул указательный палец Венька. – Он играл в девяностые годы. А по заголовку твоей свежей газеты выходит, что он против «Спартака» играл буквально на днях!
– А какого-нибудь
