камня, который не способен разрушить даже лазер, осталась густая, похожая на ледяные осколки крошка.
– Одна из причин нашего расставания – отъезд семьи Хэдфенгер из Ферверна. Юргарн Хэдфенгер не сможет приступить к исполнению своих обязанностей, нам предстоят новые выборы. С формальностями на сегодня покончено, предлагаю всем наслаждаться праздником.
Торн говорил без микрофона, это я осознала, когда поняла, что все еще сжимаю его в руке. Так же, как он сжимал в руке превратившееся в крошку кольцо. Но если после моего заявления в зале стало шумно, то после его воцарилась абсолютная, безоговорочная тишина. Словно его голос просто выключил остальные даже без усиления. Усиливать, по сути, не было необходимости: даже вспышки прекратились, время будто замерло.
За эти мгновения я успела осознать, что он сказал. Как раз вовремя, потому что побелевший до состояния только что выпавшего снега конферансье взял у меня микрофон и профессионально-бодрым голосом произнес:
– До нового года осталось пятнадцать минут! Мы…
Он что-то там еще говорил, совершенно точно не в соответствии со сценарием, но вряд ли его кто-то слушал. Торн взял меня под руку – в точности с тем же выражением лица, с которым мы поднялись на эту сцену, по лестнице мы спустились вместе.
– Чудесного вечера, Лаура, – произнес он, глядя мне в глаза.
А после развернулся и направился к дверям. Холод, обрушившийся на меня, едва ли был слабее смысла сказанных им слов: и сейчас, и на сцене.
– Врача! – крикнул кто-то. – Ферне Хэдфенгер плохо!
Я обернулась – лишь на миг – чтобы увидеть, как отец держит на руках потерявшую сознание Ингрид. Его лицо – белое, как у конферансье, искаженное, широко распахнутые глаза Сильви. Странно, но Даргела я не заметила. Это я осознала уже в тот момент, когда бежала, а если быть точной – шла к дверям, настолько быстро, чтобы не сорваться на бег, и настолько медленно, чтобы это не было заметно.
Сомневаюсь, что это не было заметно.
Вспышки возобновились, шум в зале нарастал, но я отрезала себя от него дверями, вылетев за них и с трудом пытаясь втянуть ставший неожиданно холодным и липким воздух. Шаги дракона я слышала отчетливо, и вот теперь, уже совершенно не стесняясь вытянувшихся вдоль коридора мергхандаров, бросилась за ним.
– Торн!
Разумеется, он не остановился. Дверь его кабинета защелкнулась, когда я вылетела из-за поворота. Подлетев к ней, распахнула, врываясь внутрь.
– Ты не можешь с ними так поступить!
Он обернулся. Пламя, сделавшее его глаза похожим на две светящиеся льдины, хлестнуло наотмашь, заставляя отпрянуть на уровне инстинктов. Я с силой вдавила ногти в ладони и шагнула вперед.
– Ты будешь говорить мне о том, что я могу и что не могу, Лаура? – тихо произнес он.
– Они здесь ни при чем!
– Неужели? Твой отец тебя воспитал.
Я задохнулась. От той ледяной
