муравьям. Се Лянь уже потянулся к Фансиню, но тут раздалось надрывное:
– Ваше высочество! Наследный принц! Спасите меня!
Се Ляня как молнией ударило: он подумал, что обращаются к нему. Хуа Чэн взмахнул рукой, и стайка призрачных бабочек устремилась вперёд. Серебристая вспышка разогнала тьму и осветила стаю тварей вокруг: это оказались не люди, не демоны, а крысы!
– Я же предупреждал. Идём! – Хуа Чэн потянул принца за руку.
– Крысы? – на ходу недоумевал Се Лянь. – Сначала мне показалось, что кошки…
Монстры действительно по размерам превосходили котёнка, но шерсть их была чёрной и жёсткой, как стальные иглы, а в темноте сверкали злобой красные глаза. Крысы вскарабкались на стены и оттуда пристально наблюдали за незнакомцами. Жутко было слышать от них человеческую речь. Между бабочками и тварями завязался бой, замелькали красные и серебряные сполохи – принц не мог разобрать, что именно происходит, но понимал: это сражение не на жизнь, а на смерть.
– Не могли же крысы утащить Инь Юя? – спросил Се Лянь.
– Он не настолько бесполезен, – заверил его Хуа Чэн. – Нет, здесь что-то другое…
Сначала принц немного успокоился, но, услышав окончание фразы, занервничал пуще прежнего.
– Крысы размером с кошку – это ещё ладно, но почему их так много? Чем они питаются? – недоумевал Се Лянь.
– Понятно чем – мертвецами. Это крысы-падальщики.
Когда стихия обрушилась на город, людям и скоту негде было укрыться, а крысы забрались глубоко под землю и благодаря воздуху в подземных пещерах смогли выжить. Едва пепел осел, они вылезли наружу и принялись рыскать по городу, превратившемуся в могильник, однако всё либо истлело в потоках лавы, либо оказалось погребено под слоем пепла. Крысы кусали всё подряд в надежде найти пропитание, пока наконец не учуяли запах разложения от каменных статуй. Некоторые панцири оказались тоньше других, и, когда трупы начали гнить, зловонная жижа просочилась наружу. Падальщики, у которых от голода глаза налились кровью, окружали такие скульптуры, прогрызали отверстие и, забравшись внутрь, пожирали мертвечину.
Зачастую самые ничтожные твари оказываются самыми живучими. Вместе с людьми каменные гробницы запечатали их страх, гнев и нежелание смириться с судьбой, а крысы, поедая плоть мертвецов, поглотили также их чувства и заговорили теми словами, которые несчастные хотели сказать перед смертью, но не смогли.
– Вот оно что… – покачал головой Се Лянь. – А я всё гадал, почему они говорят про жару…
– Что ты сказал? – Хуа Чэн резко остановился.
– А что? – Принц тоже встал как вкопанный.
Князь демонов пристально посмотрел на него:
– О чём они говорили?
– Саньлан, ты разве не слышал? «Как жарко», «задыхаюсь», «не могу пошевелиться»…
Не успел Хуа Чэн ответить, как Се Ляня поразила новая догадка: если крысы повторяли последние слова жителей Уюна, они должны были говорить на местном языке… И как же тогда
