он принял за согласие то, что Вероника опустилась на стоящую у стола табуретку. В лавку вошла покупательница, продавец занялся ею, а вертевшийся рядом с ним мальчишка поставил перед Вероникой стакан с крепко заваренным чаем.
Чай не успел еще остыть, когда дверь лавки отворилась и вошел Сергей.
– Пойдем, – сказал он.
Вероника поднялась с табуретки и пошла к выходу. Если бы он сказал, чтобы она легла на пол, сделала бы и это. Она словно переместилась в совершенно иной мир, устроенный по неизвестным ей законам. Происходить в этом мире могло что угодно, и не было в ней сил его законам противиться.
– Постой, – сказал Сергей, когда вышли на улицу. – Посмотри.
Здание Губчека видно было отсюда как на ладони. Дверь его открылась, и Вероника увидела, как из нее вышел Лазарь Соломонович. Он вышел один, на несколько секунд остановился, словно не понимая, что с ним происходит, потом как-то по-собачьи передернулся и вдруг бросился бежать прочь.
– Его отпустили, – сказал Сергей. – Ведь ты ради этого пришла?
– А пани Альжбету? – спросила Вероника.
– Это невозможно.
– А что возможно?
Она наконец посмотрела на него.
«Сколько ему лет? – медленно проплыло в ее сознании. – Он старше меня. Нет, не то. Он из другой, из чужой жизни».
Никогда она не думала о нем так. Или это не было так? То есть старше он, конечно, был всегда, и она это сознавала. Но жизнь у них за это время стала общая, и это не была общность постели или крова – ей казалось, они соединились совсем, и так было задолго до того, как они встретились. Пред-вечно это было и будет всегда.
– Возможно уехать в Москву, – сказал Сергей. – Сегодня. Обвенчаемся уже там.
– Обвенчаемся?
– Да.
Вероника взглянула на него с недоумением. О чем он говорит?
– Тебя отпускают с работы? – спросила она.
– Вероника! – Он взял ее за плечи, повернул к себе. – Я не избиваю людей на допросах.
– У тебя другие методы?
– У меня другая работа.
– У тебя другая, у них такая. – Вероника почувствовала, как губы ее кривит усмешка. – Главное, что вы делаете общее дело.
– У меня нет с ними общего дела!
Он встряхнул ее, держа за плечи. Видимо, не рассчитал при этом силу: зубы у нее клацнули, от прикушенной губы стало солоно во рту.
Артынов отпустил Веронику, коснулся рукой ее губ, и она увидела кровь на его пальцах.
– Прости.
Он побледнел так, что глаза слились с лицом.
– Ничего. Лазаря Соломоновича правда отпустили?
– Да. Его и не должны были арестовывать. Он не имеет никакого отношения к польскому заговору, ты сама понимаешь. Я случайно увидел, как его привели… сюда. И вспомнил, что ты сегодня должна была выйти на работу.
Последовательность его действий
