крик ярости.
Мой ритуал по перемещению в другой конец мира – моего родного мира – не сработал, и я перенесся в мир совсем другой. Как это возможно? Даже вообразить себе не могу. Не сталкивался я с настолько мощной и странной магией доселе.
Причем перенос мой был сопряжен с весьма странными последствиями. Я скинул двадцать четыре года своей жизни. Помолодел. Как такое вообще возможно? Это за гранью моего понимания. Это безумие. Это апогей абсурда.
Оказавшись в этом мире, я автоматически стал говорить на местном языке. Более того – в моей памяти всплывали странные для меня прежнего речевые обороты. Непривычные. Чуждые. Порой такие, которые мне, уважаемому алхимику, жившему при дворе короля, было попросту неприлично произносить. Но я их произносил на автомате, будто всю жизнь только и общался так.
Конечно, можно смотреть на вещи по-разному. Например, с той точки зрения, что мое знание местного языка и его особенностей существенно облегчит мое пребывание в новом мире. Но как же это все-таки бредово – обнаружить в своем сознании что-то чуждое, будто к ткани твоей старой, настоящей личности приделали дополнительную заплатку.
Так, ладно, философские рассуждения оставим на «потом», сейчас надо решать более насущные проблемы…
Я поднялся с постели и заходил взад-вперед по комнате. Да, это была моя комната в родовом замке семьи Акселя Ульберга. Парня, за которого какого-то хрена принимали меня! С этим разобраться бы надо в первую очередь, но я понятия не имею, как подступиться к этому вопросу.
Акке вывалил на мою несчастную голову ушат информации, после чего я попросил его оставить меня одного, чтобы переварить все в благотворной тишине уединения.
Итак, идем дальше…
Но я не смог продолжить аналитический процесс: в дверь постучались.
– Брат… – Акке просунул голову в открывшийся проем, – там родители вернулись. И они просто в ярости: на наш дом теперь повесили громадный долг за утонувший катер и потерянный товар.
Что ж, новая жизнь началась охренеть как обнадеживающе!
Глава 2
– Акке сказал, ты не помнишь ничего после взрыва? – хмуро спросил отец семейства, нервно измеряя гостиную шагами.
Сыном этого человека теперь мне придется, видимо, притворяться. Это был мужчина в летах – на вид ему далеко за полтинник – высокий, тучный, седовласый, с тяжелым подбородком и угрюмым взглядом небольших, серых глаз. К груди его пиджака была прицеплена красивая брошь в виде виноградной лозы. Звали мужчину Филип.
Мать Акке, Астра, была существенно моложе своего мужа – не больше сорока-сорока пяти лет. Статная, красивая женщина. Красивая и властная, если судить по взгляду темных глаз, готовых пробуравить во мне дырку. Изящное правое запястье оборачивает браслет в виде… виноградной лозы. Это у супругов Ульберг фетиш, что ли, такой?
Пока Филип расспрашивал нас с Акке о случае с катером, Астра
