посёлках Отрадное, Мирный и Быково. В былые времена на их задворках проводились драки после танцев, позже строения были отданы под склады поселковым сельпо. Прослышав о том, что в его новой школе – Отрадновской – учится ещё один Истребитель, вызвался разрешить ситуацию по-пацански. Я в запале предложил разборку у «Полярника» – думал вживую проучить нахала. Тогда-то и испытал горечь первого поражения, которого никак не ожидал: был соперник намного ниже ростом, с виду хлипковат телом, но, как оказалось на поверку, жилист и невероятно юрок – скрутил болевым приёмом самбиста, я стойку каратиста не успел принять. И мне дали другое прозвище – «Покрышкин». Полагал, по аналогии Истребитель – Покрышкин (герой-лётчик ВОВ), но, оказалось, придумали прозвище одноклассницы, и совсем из других соображений. Я не уточнял из каких – сам догадался. Как и уроки изобразительного искусства с четвёртого класса, физкультуру в бассейне я после пары уроков в восьмом сачковал. Выходил из воды, мальчишки, подсучиваемые Батыем и Плохишом, кричали: «Девчонки, смотрите, какие у истребка нашего плавки клёвые! Эй, не жмут?!»
– Извини за назойливость, уважаемый коммандер. Приятного тебе аппетита. Плохиш на связи.
– Ультиматум Покрышкина, – Истребитель от чего-то откусил и говорил зычно хрумкая, – принят решением десяти голосов против одного… Моего. Включили в репертуар этой ночи. Посмеёмся. – С полминуты хрумкал и закончил: – Всё.
Стас выключил сотофон с облегчением: Истребитель имел обыкновение абонента вызывать на «благородную дуэль», в которых неизменно побеждал, причём, выставляя противника в смешном свете: например, шпагой, прежде чем заколоть, обрезал перевязь под плащом, срезал перья на шляпе, кружева на отворотах голенищ мушкетёрских сапог или пряжки с бантами на носках.
Бросил в рот ириску и заспешил:
– Пошли, Батый. До конца перерыва осталось двадцать минут, а нам пообедать успеть надо. Зверюшек соберём после. Тигра твоего подправлю. Извини, скульптор из тебя никакой: твоими «булками» не животину лепить, червяков только катать.
Хизатуллин отлепил от губы сигарету, заложил её за наушник и двинулся вразвалку на выход. А мне ничего не оставалось, как время до урока провести в туалете. Хотелось есть, но в буфет не пошёл. Избегал встречи с Истребителем: моя идея драться только на ногах и не бить в лицо, так ловко выданная Запрудным за мой ультиматум, теперь мне казалась если не смешной, то дурно попахивающей. Батыю свою короткую ногу под большим животом не поднять – так, чтобы скрестилась с моим «костылём», длинным. Метить будет в пах, а это самое слабое у меня место.
В карманах джинсов нашёл жвачку, обёртку с пластинки снял да и выбросил всё в унитаз – нефиг аппетит разжигать.
Отёр со штанин грязь, набрызганную Катькой, когда утром в школьный автобус садились. Тряпицу промыл под краном и, выкрутив, сложив конвертиком, сунул в карман жилетки. Подошёл к окну. Грядки пустовали.
Что, думал, расскажу о бегемоте.
