случае, рассказывали. Даже в самые холодные зимние ночи одеяло согревало девочку, а когда дождливыми осенними вечерами некуда было деться от скуки, она разглядывала рисунки на лоскутах и каждый раз находила что-то новое. У Харзы тоже было такое одеяло.
Одним ловким движением девочка стянула с себя рубашку, в которой спала, а вместо нее надела льняную тунику. Осталось обуть сандалии, но их ремешки такие длинные, шнуровать надо до колен, это так долго! И хотя девочке очень нравилась обувь, которую шил для нее Вальтанас, она выпрыгнула через окно босиком. Сегодня она не полезет в самую чащу, будет ходить по протоптанным тропинкам. Девочка вообще не понимает, почему ее упорно заставляют носить обувь. Босыми ногами так здорово чувствовать тепло земли, мокрую от росы траву, прохладную воду ручья. Ей не больно ходить даже по опавшей хвое, даже по округлым шишкам. Но маме все это не нравится. Она говорит, что ноги у девочки должны быть нежными и мягкими, как голый живот у новорожденных щенков.
Выпрыгнув из окна, девочка оказалась на широком чистом дворе. Длинный приземистый амбар отбрасывал густую тень. В хлеву слышалось меканье коз. На псарне возились собаки. Девочка осторожно выглянула из-за угла дома: не встала ли Диланта? Нет, никого нет. Бесшумной птицей перелетела она залитый солнцем двор и затерялась между деревьев. Дом не был отгорожен от леса забором. Диланта, конечно, будет ворчать, но это уже потом. И может быть, девочка успеет вернуться к завтраку. Она только до обрыва и сразу назад!
Вальтанас и все вокруг называли деревья их леса ралута, то есть «друг бога Рала», потому что деревья эти тянутся к солнцу так упорно, что вырастают до самого неба. Но странник, который чаще других ночных гостей появлялся в их хижине и даже, бывало, жил по несколько дней, говорил, что у этих древесных гигантов есть и другое имя – секвойя. И что это имя дерево получило в память о великом древнем царе.
Девочка любила слушать сказки странника, но Вальтанас ворчал:
– Не забивай детям головы…
Девочка же думала о том, что однажды тоже найдет какое-нибудь не известное никому дерево и даст ему имя в честь своего отца, хоть он и не царь вовсе, а просто травник. Зато все – и Вальтанас, и ночные гости, и даже Диланта с мамой! – все слушаются его беспрекословно. Так что можно сказать, что он тоже царь. Царь их маленького лесного дома.
Жаль только, что он так редко появляется у них…
– У папы много дел, мое зернышко, – говорила ей мама. – Я тоже скучаю. Очень.
Мама часто называла ее «мое зернышко». Она говорила, что девочка проросла в ней, как зернышко, как семечко, и показывала семена ралуты, крохотные, плоские и невзрачные – даже не верилось, что из них может вырасти такое огромное дерево.
– Ты должна быть сильной, как ралута, – говорила мама.
Девочка обнимала маму, а потом бежала обниматься с деревьями.
Девочку звали Лита, и это имя казалось ей самой шепотом ралут в нежных летних сумерках.
Четыре
