проследовал за ним в дежурку, где тот не спеша достал из шкафа толстую учётную книгу. Разложив её перед лампой, он стал водить пальцем по истрёпанным страницам.
– Ага, нашёл, – сказал он. – Есть такой. Выбыл в позапрошлом месяце.
– И вы, конечно, не знаете, куда выбыл этот человек?
– Почему не знаю? Знаю. Все выбыли на новый адрес, и он тоже выбыл. А здесь ремонт будет. Здание перепрофилируют.
Вырвав из блокнота листок, вахтёр аккуратно записал на нём новый адрес.
– Пожалуйста! – сказал он с удовольствием, подав Виктору записку.
– Спасибо. А тут у вас что было, до ремонта? Похоже на заводское общежитие.
– Так и есть. Вы, наверно, не местный?
– Я из Аквалани.
– То и видно, что вы человек столичный, а у нас по всей округе каждый ребёнок знает, где находится завод летательных аппаратов Королевского Общества Воздухоплавания. Прямо за сквером, что напротив, наш полигон, там испытывают агрегаты и проводят ежегодные праздничные открытия нового летнего сезона воздухоплаванья, на которые собираются тысячи земляков и гостей нашего города. Надеюсь, вы тоже станете одним из постоянных посетителей. А заводские корпуса располагаются по ту сторону полигона. И новое рабочее общежитие там же. Отсюда-то было неудобно добираться. Зато как построили, всё теперь рядышком, в одном месте. Вам сейчас нужно выйти на проспект и поймать извозчика, любой знает, где это.
Виктор слушал вахтёра, смотрел на его вдохновенное лицо и думал о том, что этому пожилому человеку на земле не тесно, его личное пространство давно распахнулось в бездонное небо, и менгир ему не нужен.
Когда Виктор вышел на проспект, по всему городу начинали зажигаться вечерние огни. Один за другим разгорались газовые фонари на тротуарах. На улицах появились прогуливающиеся люди, одетые в вечерние костюмы, и Виктора приятно удивило, что город имел не только свой архитектурный стиль, но и свою моду на одежду и галантерею. Мужчины носили широкие, прямые по всей длине брюки и светлые сорочки, а женщины – перехваченные поясом расклёшенные платья до колен или до щиколоток. Как на мужчинах, так и на женщинах были не броские, элегантные шляпы. Вся эта картина неожиданно контрастировала с дневной одеждой жителей, униформой, отражающей сферу их занятости. Однако здесь есть своя логика: чем серьёзнее люди относятся к своему делу, тем охотнее различают и наделяют отличительными свойствами понятия труда и отдыха. Возможно, как раз по этой причине всё, что относилось к области комфорта и развлечений – зрелища, уличная торговля, рекламная иллюминация, малые архитектурные формы – носило здесь отпечаток какой-то детски наивной небрежности, что ли, которая могла показаться постороннему человеку нецивилизованностью или даже дикарством, а на самом деле просто занимало своё – подчинённое – положение. Сначала труд, потом отдых и никак не наоборот. Мода на одежду диктовалась из этих же соображений. Одежда для отдыха была не просто неудобной, она была
